Голос блокадного Ленинграда - страница 8

Шрифт
Интервал
стр.
Проклятый, чернокрылый
самолет опять кружит, опять…
Дымной шалью запахнула, скрыла,
жадно сына обнимает мать.
О сестра, спеши скорее к молу!
Как мне памятна такая ж ночь.
До зари со смертью я боролась
и не унесла от смерти дочь…
Дорогая, не страшись разлуки.
Слышишь ли, из дома своего
я к тебе протягиваю руки,
чтоб принять ребенка твоего.
Как и ты, согреть его сумею,
никакому горю не отдам,
бережно в душе его взлелею
ненависть великую к врагам.

ВСТРЕЧА

Не стыдясь ни счастья, ни печали,
не скрывая радости своей —
так детей испанских мы встречали,
неродных, обиженных детей.
Вот они — смуглы, разноголосы,
на иной рожденные земле,
черноглазы и черноволосы,—
точно ласточки на корабле…
И звезда, звезда вела навстречу
к кораблям, над городом блестя,
и казалось всем, что в этот вечер
в каждом доме родилось дитя.

КОЛЫБЕЛЬНАЯ ИСПАНСКОМУ СЫНУ

Новый сын мой, отдыхай,—
за окошком тихий вечер.
К новой маме привыкай,
к незнакомой русской речи.
Если слышишь ты полет,
не пугайся звуков грозных:
это мирный самолет,
наш, хороший, краснозвездный.
Новый сын мой, привыкай
радоваться вместе с нами,
но смотри не забывай
о своей испанской маме.
Мама с сестрами в бою
в этот вечер наступает.
Мама родину твою
для тебя освобождает.
А когда к своей родне
ты вернешься, к победившей,
не забудь и обо мне,
горестно тебя любившей.
Перелетный птенчик мой,
ты своей советской маме
длинное пришли письмо
с полурусскими словами.

1937

Воспоминание

Точно детство вернулось и — в школу.
Завтрак, валенки, воробьи…
Это первый снег. Это первый холод
губы стягивает мои.
Ты — как вестник, как гость издалека,
из долин, где не помнят меня.
Чье там детство?
Чьи парты, снежки, уроки,
окна в елочках и огнях?
А застава? Баюканье ночью?
Петухи и луна на дворе?
Точно первый снег —
                   первый шаг у дочки,
удивительный, в октябре.
Точно кто-то окликнул знакомым
тайным прозвищем. Точно друг,
проходя, торопясь,
                  мимоходом припомнил
и в окно мое стукнул вдруг.
Точно кто-то взглянул с укоризной,
и безродный чистый родник
стукнул в сердце, возжаждал жизни,
ждет, чтоб песней к нему приник…
Что же, друг мой, перезимуем,
перетерпим, перегорим…

1937

" Так еще ни разу — не забыла — "

Так еще ни разу — не забыла —
не клонилась книзу голова…
Где же вы, которые любили,
говорили разные слова?
Что? Теперь невесело со мною?
Я не успокою, не спою…
Я сама гляжу, кто б успокоил
непомерную тоску мою…
Разве я вымаливала клятвы,
разве вам подсказывала их?
Где же вы? Должно быть, на попятном
верные товарищи мои…
Вспоминаете ль по крайней мере
все, что обещали мне тогда,
все, чему меня просили верить,
умоляли помнить навсегда?

1937

Память

Всей земною горечью и болью
навсегда во мне останься жить;
не забуду, не скажу — довольно,
не устану бережно любить.
В мире, счастьем, как росой, омытом,
буду щедрой, любящей, простой —
если ты не будешь позабыта,
если ты останешься со мной.

1937

" Любовные песни, разлучные "

Любовные песни, разлучные
отпела, поди, сполна.
Девчоночки их заучивали,
многие, не одна.
Девчоночки наши русские,
радуясь и любя,
моими песнями грустными
выплакивали себя.
Услышав счастливый голос их,
не выдержу — улыбнусь.
На милую, милую молодость
не выдержу — оглянусь.
Ау, дорогая, лучшая,
румянец, июнь, весна!
И песней моей разлучною
откликнется мне она…

1937

Али Алмазову

1

ПИСЬМО

…Где ты, друг мой?
                    Прошло семилетие
с той разлуки, с последней той…
Ты живешь ли на белом свете?
Ты лежишь ли в земле сырой?
Пусть хоть это стихотворение,
словно голубь, к тебе дойдет,
в запылившемся оперении
прямо в руки твои упадет.
Пусть о сердце крылом ударится
одному понятная речь…
Время дни считать,
время стариться,
время близких своих беречь…

1937

2

ПЕСНЯ

Была на родине твоей —
и не нашла тебя.
— Здесь друга нет, — сказал ручей,
волнуясь и скорбя.
— Здесь друга нет,—
                   твердили мне
тропинки и луга.
— Здесь друга нет,—
                   сверкнули мне
нагорные снега.
На самый край вершин пришла
и, стоя на краю,
Я громко друга позвала,
как молодость мою.
И эхо голосом чужим
мне крикнуло в ответ,
усталым голосом моим:
— Увы! Здесь друга нет.
И я вернулася назад,
молчал безлюдный путь.
Не озарила глаз слеза,
и не могу вздохнуть.
Читать дальше
стр.
Похожие книги
Ольга. Запретный дневник
Ленинградский дневник
Дневные звёзды
«Я буду жить до старости, до славы…». Борис Корнилов
Песня о Сталине
Мы для любви все рождены…
До встречи не в этом мире
Очарование