Он ответит вам с великолепной уверенностью: это фототропизм! И он будет искренне верить, что объяснил вам все.
Подсолнух и маргаритка "чувствуют" солнце. Вот глагол, который имеет достаточно различных значений, чтобы ничего не объяснять. Поэтому я и могу употребить его здесь. Потому что я не знаю, потому что мы не можем знать, какие ощущения у маргаритки вызывает падающий на нее луч солнца. У маргаритки нет ни глаз, ни носа, ни ушей, ни языка, ни пальцев, ни насыщенной нервными окончаниями кожи. Тем не менее, у нее есть возможность использовать какое-то чувство, чтобы определить, что она освещена солнцем. Но какова форма этого ощущения? То, что является теплом для нашей кожи, светом для нашего глаза, что это для маргаритки? Даже в случае, если бы у нас с маргариткой был общий язык, она не смогла бы объяснить нам, что такое для нее солнце. Попытайтесь объяснить слепому от рождения, что такое свет, краски, горизонт…
Но ведь он слышит вашу речь. Он знает используемые вами слова и считает, что представляет, что вы имеете в виду, когда произносите: "красный", "облако", "далеко"…
И все же…
Слепой от рождения после операции приобретает способность видеть. И он понимает, и окружающие его с удивлением понимают, что он не знал, что такое "прямая линия"! Когда ему говорили, что эта линия прямая, он узнавал слово "прямая", но представлял себе кривую линию! Это получилось потому, что когда он проводил рукой по прямолинейному краю стола, по стыку двух стен, ему казалось, что он ощущает кривые линии. Когда он получил зрение, его вначале просто пугало пространство, расстояние между предметами. В своем мире слепого, он имел дело только с ближайшими предметами, с которыми он мог непосредственно вступить в контакт. Когда он перемещался, он передвигался от одного ближайшего объекта к другому.
Пространство для него было чистейшей абстракцией. Он знал о его существовании, он жил и перемещался в нем, но у него было не больше возможности представить себе пространство, чем у нас возможности представить время. Мы перемещаемся от одного мгновения к другому, не видя времени, подобно тому, как слепой перемещается от одного предмета к другому, не видя пространства.
Может быть, существуют создания, способные видеть время… Я написал "видеть" потому, что не знаю, какой глагол характеризует возможность восприятия времени; впрочем, для меня настолько же нереально понять смысл этого глагола, насколько слепому нереально понять смысл глагола "видеть".
Может быть, у маргаритки есть другие чувства, в том числе и позволяющее ей улавливать солнечные лучи. Может быть, дуб, остающийся неподвижным в течение веков, находится в центре вселенной, не представимой для разума человека, существа подвижного и короткоживущего. День для дуба соответствует вдоху, ночь — выдоху, весна и лето — это его день, осень — вечер, к которому он приходит утомленным, зима — его ночной отдых. Он живет в другом масштабе времени и пространства, в котором он существует застывшим на месте, у него другие возможности познания и другое сознание. Какой бы ни была его вселенная, она истинна, так же, как истинна вселенная слепого без прямых линий и вселенная существа, способного "видеть" время.
Мир бесконечен не только во всех пространственных направлениях, но в своих истинах.
Если существует жизнь за пределами Земли, если где-то есть другие живые существа, то было бы удивительно странной случайностью, невероятным совпадением, чтобы они располагали теми же чувствами, что и мы. Очень мало вероятно, чтобы при бесконечном количестве возможностей понимания и восприятия они оказались владельцами тех же чувств, что и мы.
Но если их чувства будут другими, то и их мир будет не похож на наш. Когда мы рано или поздно встретимся с ними, мы не сможем их понять. Проявления их разумности останутся незаметными для нас, и мы не сможем добиться, чтобы они заподозрили наличие разума у нас. Ученые с мыса Кеннеди пытались определить, какие символы, имеющие абсолютное значение, они могли бы использовать при встрече с другим разумным видом. Прежде всего, они подумали о математике. И они решили направиться к Чужим с теоремой Пифагора, рассматриваемой как ключ к познанию. Действительно, зависимость между сторонами прямоугольного треугольника не зависит от языка или от специфики цивилизации. Теорема будет справедлива и для негра банту, и для эскимоса, и для работника мыса Кеннеди. Равенство квадрата гипотенузы сумме квадратов катетов — это универсальная истина. Точнее, универсальная для человеческого мира. Для мира, построенного на основе данных, собранных за миллион лет с помощью чувств один-два-три-четыре-пять-шесть.
