— Расскажи.
Он покачал головой:
— Не могу. Ты же меня знаешь. — Он прищурился, о чем-то задумавшись. — Впрочем, я мог бы… мог бы это написать для тебя.
— Правда? И на сей раз не в опубликованном рассказе?
— На сей раз нет.
— Мне это нравится.
Должно быть, я вся вспыхнула от предвкушения, потому что он рассмеялся:
— Не сегодня, Фетида. Не сегодня. Думаю, нам обоим нужно поспать.
Как ни была я разочарована, но не могла не признать его правоты. И решила, что если дать ему время, то получится еще лучше. К тому же зачем унывать, когда, похоже, натянутость после вчерашнего казуса совершенно испарилась. Вновь между нами воцарились мир да любовь, и, глядя на него, я ощущала, как захлестывают меня чувства. Мы еще немного поболтали, а потом он легонько поцеловал меня в губы и встал. Я с сожалением смотрела, как он уходит, и хотела, чтобы он остался.
Погружаясь в сон, я наконец потешила себя мыслями о том, что хотела бы сделать с ним сама. Список получался длинный, так что я отрубилась в самом начале.
— Джорджина?
Я отвлеклась от сложного возврата, с которым меня попросила помочь Тамми. Покупатель без кассового чека пытался вернуть кучу книг с загнутыми страницами и сломанными корешками, утверждая при этом, что все это экземпляры, подаренные ему кем-то на день рождения и ни разу не читанные.
— Секунду, — сказала я. — Мне нужно с этим закончить.
— Хорошо, — кивнула Бет. — Я просто подумала, что ты захочешь увидеть Кейси.
— Кейси?
— Да. Она наверху, в кафе.
Это меня зацепило. Я закончила с клиентом, объяснив ему, что мы не сможем принять книги в таком состоянии. Если у него есть экземпляры в лучшем виде, пусть приносит. Он надул губы и, прежде чем удалиться, еще немного поспорил. Дождавшись, когда он смоется, я закатила глаза. Есть в смертных нечто неизменное: они всегда хотят получить что-нибудь на халяву. Вот почему ад без работы не останется.
Кейси сидела в кафе и пила воду. Под глазами у нее были черные круги, а в макияже и прическе ни следа ее обычной тщательности. Мутным остекленевшим взглядом она уныло исследовала поверхность стола.
— Привет, — тихо сказала я, сев напротив. — Как дела?
Чуть помедлив, она подняла глаза, но, казалось, не могла сосредоточить на мне взгляд.
— Нормально.
— Ты уверена? Выглядишь ты не слишком хорошо.
— Не знаю. — Она говорила вяло, словно душевнобольная. — Прошлую ночь не спала, вот и все. Прости. Прости, что пришла в таком виде.
— Ничего страшного. На мою долю тоже выпало несколько безумных ночей.
Однако Кейси, похоже, страдала не от похмелья. Она от чего-то отходила, только непонятно от чего. Странно.
— Куда тебя занесло? На вечеринку?
— Да. С группой Дага.
— Правда? — Новость для меня. — Должно быть, там было весело.
— Не знаю.
— Что ты имеешь в виду? Ты же там была. Лоб у нее сморщился, а в глазах блеснуло замешательство:
— Я не… очень помню. Глупо, а? Наверное, совсем напилась. Помню… что была с Алеком. Потом мы смылись. Пошли куда-то.
— Ты что, не знаешь куда?
Растерявшись, она закрыла глаза:
— Там был такой большой дом и… я не знаю. Я просто… просто не могу вспомнить. Прости, Джорджина. Я сегодня не выйду, ладно? Прости.
— Хорошо. Так ты понятия не имеешь, чем с ним занималась? Совсем ничего?
Она покачала головой. Вообще-то я не имею привычки выпытывать у персонала подробности личной жизни, но здесь меня что-то обеспокоило. И дело было не только в предубеждении против Алека. Я вспомнила, как он спаивал женщин, как приглашал отправиться туда, «где покруче». То, что Кейси не могла вспомнить, что с ней произошло, попахивало изнасилованием под действием наркотика.
— Алек тебе что-нибудь давал?
Впервые за весь разговор лицо ее приобрело осмысленное выражение. В нем появилась настороженность:
— Я… нет. Нет.
Но она лгала. В этом я разбираюсь. Зачем? Страх перед ним? Смущение? Я не могла ее больше расспрашивать. Слишком жалкий был у нее вид. Я предложила ей пойти домой и отдохнуть; долго уговаривать ее не пришлось.
Проклиная про себя мерзавца Алека, я заняла ее место за кассой. От собственного бессилия я злилась еще больше. Ведь жизнь Кейси и в самом деле меня не касалась, и, без ее признаний в чем бы то ни было, Алек оставался безупречным.
