С другой стороны, Гранди знал Айви достаточно хорошо, чтобы понять – она не отступится от поисков. А это грозило королевской семье куда большей бедой, чем потеря маленького дракона. Например, утратой маленького принца Дольфа. Айви об этом не задумывалась, ведь, и будучи волшебницей, она все равно оставалась ребенком, а стало быть, не могла рассуждать по-взрослому.
Итак, Гранди не мог ни наябедничать, ни позволить девочке осуществить задуманное. Что же делать?
И тут голему показалось, что он нашел единственно верное решение – решение, способное принести ему некую толику уважения, которого он так добивался.
– Я буду искать его вместе с тобой, – заявил он.
Айви всплеснула ладошками, как умеют только маленькие девочки:
– Ты? Ой, спасибо, Гранди! Беру назад половину тех гадких словечек, которые о тебе говорила.
Половину? Что ж, это лучше, чем ничего, рассудил голем и продолжил:
– Но раз уж мы теперь заодно, ты ничего не должна предпринимать сама. А то можно все испортить.
– Ой, не буду, не буду! – горячо заверила его девочка. – Обещаю ничегошеньки не предпринимать без твоего совета.., пока ты не вернешь Стэнли.
Так и получилось, что Гранди возложил на себя ответственность за поиски, которые в глубине души считал безнадежными. Но что ему еще оставалось?
Айви требовалось вернуть дракона, а ему требовалось стать героем. Поскольку Гранди не имел ни малейшего представления, с чего начать и что делать, он поступил так, как в подобных обстоятельствах поступали в Ксанфе все, – отправился за ответом к доброму волшебнику.
Выйдя на дорогу, он отловил проходившего мимо тезаруса, направлявшегося в нужную сторону, и поехал на нем. Тезарусы были невероятно древними пресмыкающимися, за долгие века накопившими огромный словарный запас. Это способствовало беседе во время путешествия.
Одна беда – ящер имел несносную привычку никогда не ограничиваться одним словом, если понятие можно обозначить несколькими. Так, на вопрос Гранди, куда тот направляется, тезарус взмахнул здоровенным хвостом и ответил:
– Я удаляюсь, ухожу, покидаю, отправляюсь, держу путь, путешествую, устремляюсь в отдаленные, дальние, неблизкие, далекие, чужие края, регионы, зоны, области, территории, земли…
Когда они добрались до замка доброго волшебника, Гранди с немалым облегчением сказал словоохотливому чудовищу:
– Прощай, пока, до свиданья, привет, до встречи, бывай, счастливо оставаться…
Итак, голем стоял перед замком. Он бывал здесь неоднократно, и всякий раз замок выглядел по-разному. Но именно сейчас он казался каким-то подозрительно.., обычным. Серые стены, башни, ров – и ощущение полного безразличия к внешнему миру.
Гранди знал, что это иллюзия. Хамфри был магом информации и, хотя волею случая оказался мальчишкой, все же знал, что происходит в Ксанфе. А поскольку он не любил, чтобы его беспокоили по пустякам, то установил правило, согласно которому каждому желавшему попасть в замок надлежало преодолеть три препятствия. Предполагалось, что того, у кого действительно имеется настоятельная нужда встретиться с добрым волшебником, эта самая нужда научит, как добраться до цели.
Гранди знал, что ему придется преодолевать преграды, но каковы они будут, не имел ни малейшего представления. Оставалось лишь двинуться вперед и посмотреть, что из этого выйдет.
Приблизившись ко рву, голем уставился на подернутую легкой рябью водную гладь. Мост, естественно, был поднят, так что добираться до стен предстояло вплавь.
Оно бы и не худо, только вот ровное чудовище…
– Эй, рыло корявое! – крикнул голем, зная, что ни одно ровное чудовище не останется равнодушным к подобному оскорблению. Все они относились к различным разновидностям водяных змеев и были весьма высокого мнения о своей внешности.
Ответа не последовало.
Ладно, решил Гранди, уж с этим-то я разберусь.
– Эй, трава, – обратился он к зеленому берегу, – где чудовище?
– На каникулах, тряпичная башка.
Гранди удивился:
– Ни одного ровного чудовища на дежурстве? Ты хочешь сказать, что я могу переплыть ров?
– Держи карман шире, жалкая щепка. Ты и пяти гребков не сделаешь, как будешь разъеден.
