Не говорим о том, есть ли хотя искра таланта у автора, — конечно, человек хотя с малейшим признаком таланта не подумал бы о пошлой проделке, к которой прибег г. Ващенко-Захарченко; не говорим о том, понимает ли он сколько-нибудь мысль творения, заглавие которого ставит на заглавном листе своей книги, или характер лица, приключения которого хочет досказывать, — разумеется, напрасно и говорить о том: если бы г. Ващенко-Захарченко сколько-нибудь понимал «Мертвые души» и Чичикова, он не решился бы выкинуть штуку, которая в своем роде ее лучше проделок Чичикова и отличается от них только тем, что Чичиков свои проделки вел как человек умный, а г. Ващенко-Захарченко — вовсе не так. Нет, мы хотим спросить не о том, может ли быть какое-нибудь литературное достоинство в книге, состоящей из отрывков, подобных приведенному нами, а только о том, есть ли хотя малейший смысл в нелепых страницах, нами выписанных?
Если имя «Ващенко-Захарченко» не настоящая фамилия автора подделки, от которой мы предостерегли читателя, — если это не истинная фамилия, а псевдоним, мы очень рады тому: автор проделки или раскаивается уже, или скоро будет раскаиваться в своей наглости, — если «Ващенко-Захарченко» псевдоним, автор, быть может, успеет укрыться от посрамления, переселиться куда-нибудь в такой уголок, где не знают подлинной фамилии, скрывшейся под псевдонимом; если же «Ващенко-Захарченко» — не псевдоним, а подлинное имя человека, сделавшего эту недостойную дерзость, мы искренно сожалеем о его судьбе: он своею безрассудной наглостью навек испортил свою репутацию.
Заметки о журналах. [1857]
<Отрывок>
…В декабрьской книжке «Библиотеки для чтения» также помещена повесть гр. Толстого «Встреча в отряде с московским знакомцем». Но о «Библиотеке для чтения» мы будем говорить в другой раз, а теперь возвращаемся к «Отечественным запискам», последняя книжка которых представляет, кроме рассказа, о котором мы говорили, еще две замечательные статьи, — одна из них — «Последние дни жизни Николая Васильевича Гоголя», из воспоминаний г. А. Т. Т-ва,>* чрезвычайно интерсена по своему предмету, а другая и по ученому достоинству — это критический разбор книги г. Чичерина: «Областные учреждения России в XVII веке», написанный г. Кавелиным. Уже давно г. Кавелин ничего не печатал; блистательная роль, которую он играл в исследованиях о русской истории, заставляла сожалеть о том, что он покинул деятельность, столь полезную и для науки и для публики. Ему бесспорно принадлежит одно из первых мест между учеными, занимающимися разработкою русской истории; его статьи, которыми в течение нескольких лет постоянно украшались «Отечественные записки» и «Современник», отличались редкими достоинствами изложения при капитальном значении для науки и пролили свет на многие затруднительнейшие вопросы ее. «Взгляд на юридический быт древней России», критические разборы сочинения г. Соловьева «Об отношениях между князьями Рюрикова дома», книги г. Терещенко «Быт русского народа», «Чтение в Обществе истории и древностей российских» и многие другие его статьи принадлежат к небольшому числу тех изысканий, на которые опираются господствующие ныне понятия о ходе и характере русской истории. Для внутренней истории быта никто из нынешних наших ученых не сделал более, нежели г. Кавелин. Потеря, понесенная наукою от его безмолвия, продолжавшегося уже несколько лет, очень велика. Мы не виним его за это безмолвие, очень хорошо зная, что у «его, как и у многих других, могли быть на то причины очень уважительные. Но мы не можем не радоваться, что наконец он решился возобновить свою литературную деятельность. Статья, помещенная им теперь в «Отечественных записках», очень замечательна по проницательному объяснению причин и смысла учреждений, развившихся в течение московского периода, и отношений этого порядка дел к прежнему быту русской земли.
Статья г. А. Т. Т-ва драгоценна для истории нашей литературы потому, что представляет довольно полное изложение хода загадочной болезни, имевшей своим следствием кончину Гоголя.
