С проселка сошли и увязли в снегу.
Среди этой ночи —
Холодной и снежной
Ей жутко остаться с тревогой своей.
Сомнения, думы ее и надежда
Давно обогнали усталых коней.
… Ночь кончилась.
И неожиданным светом
Заря разгорелась над краем земли.
И видела доктор,
Как краски рассвета
На бледном, на тонком лице расцвели.
И женщина вдруг очень тихо
И просто
Спросила у доктора:
«Можно взглянуть?»
И спал ее первенец —
Мальчик курносый,
На маму, пожалуй, похожий чуть-чуть.
Татьяна ему улыбнулась устало…
Нахлынувший сон побеждая едва,
На вешалке молча пальто отыскала
И долго попасть не могла в рукава.
…А дома…
А дома все было в порядке.
Вошла,
И как будто бы прибыло сил.
Сережка сидел на короткой кроватке
И молча глаза кулачками будил.
Сын обнял ее озорными руками,
Прижался к груди, как горячий комок…
«Скажи, ты соскучился очень по маме?» —
А он вдруг слезами ей руки обжег.
И обнял ее из всей своей силы…
И сердцем она в этот миг поняла,
Что ночью не просто беду победила,
А материнское счастье спасла.
Ельцин попросил прощенья у народа.
Есть за что… Народ с ним обнищал.
И к тому ж он многого не додал,
Что когда-то людям обещал.
И страну из кризиса не вывел,
Хоть изображали торжество.
По-хозяйски вовремя не вымел
Сор из окруженья своего.
Он еще просить прощенья должен
У солдатских вдов и матерей…
Президент ушел…
И потому не дожил
До грядущих окаянных дней.
Царило на земле средневековье.
Мне кажется – я помню с той поры,
Как честность молча истекала кровью
И молча поднималась на костры.
Я помню все – и одержимость судей,
Судивших тех, кто был не виноват.
Судивших братьев, как врагов не судят,
Как в бешенстве бьют зверя наугад.
Неистовствуя, только бы не думать,
Грех возложив на совесть топора,
Они судили мужество и юность —
За то, что слишком откровенна юность,
За то, что зрелость чересчур мудра.
Любую нетерпимость ненавижу,
Когда огонь сверкает из-под фраз.
И чье-то мненье – как знаменье свыше.
Как будто снизошел к нам Божий глас.
Учитесь слушать и врага, и друга.
И даже больше, может быть, врага.
А мы гоняем Истину по кругу,
Когда до Правды, может, два шага.
Бывает нетерпимость агрессивна,
Что говорит о скудости ума…
О, как бываешь в спорах ты красива,
Когда ошибки признаешь сама.
Я ненавижу в людях нетерпимость,
Которая лишь подлости под стать…
Выводит кто-то жизнь свою на минус,
Когда душа не склонна уступать.
Был у меня хороший знакомый,
Проживший жизнь по своим законам,
Вместивший весь мир
В тесноту своих комнат,
И не было времени грустно вспомнить
Про годы свои.
И некогда было подумать о смерти,
Когда вечерами так искренен Верди,
Растроган Шопен и речист Навои…
А встретит на улице – тормошит:
– Что же вы не были на премьере? —
И моим оправданьям не веря,
Посмеивается —
Для первого раза ставлю на вид. —
И словно совесть мою услышав,
Берет первенство надо мной —
– Давайте завтра махнем на лыжах
На весь выходной… —
Махнули…А вечером в проявителе
Оживают исхоженные места…
Как он был молод,
Мой друг удивительный,
Доживший почти до ста…
Хочу постичь характер космонавта.
Сегодня он почти недосягаем,
Но, может быть, обычным станет завтра.
Хочу постичь все —
Вплоть до пустяка я.
Весь мир его улыбкой очарован.
И все сомненья сведены к нулю.
В его лицо я вглядываюсь снова
И сверстников по взгляду узнаю.
Как просто все и как же все не просто,
Когда приходит в сердце торжество.
И родина, умчавшаяся в космос,
Чтоб не оставить сына одного.
