Духовные [люди] также скинут свои душевные одежды и, став умными духами (πνεύματα νοερά) и ничем более не сдерживаемые (άκρατήτως), невидимо войдут в Плерому вместе со своими женихами — окружающими Спасителя ангелами.
Демиург займет то Среднее Место, которое покинула София. Вместе с ним там найдут покой праведные души, ведь ничто недуховное не сможет войти в Плерому.
Разрушение материального мира
Когда все это свершится, как они учат, блуждающий по всему космосу огонь вспыхнет и разгорится, сожжет всю материю и погибнет в ней сам. Так мир превратится в ничто — τούτων δε γενομένων ούτως τ6 έμφω-λεΰον τω κοσμώ πυρ εκλάμψαν καΐ έξαφθέν καΐ κατεργασάμενον πάσαν ύλην συναναλωθήσεσθαι αύτη και εις το μηκέτ' είναι χωρή σειν διδάσκουσι.
Пришествие и миссия Христа
(2) Некоторые говорят, что Демиург создал (еще одного) Христа, который был его сыном, [а значит], душевной природы. Именно о нем возвестил он через пророков. Он прошел через Марию, как вода по трубе, и на него при крещении снизошел в виде голубя Спаситель, вышедший из Плеромы. Духовное семя, пребывающее в нем, вложено Ахамот. Таким образом, наш Спаситель составлен был из четырех элементов. Духовный (элемент) исходил от Ахамот, душевный — от Демиурга, "предустановленный план" (οικονομία) был составлен невыразимым образом, наконец, Спаситель снизошел на него в виде голубя.
…Он не испытывал страданий: ведь будучи непобедимым и невидимым, он не мог страдать. Когда его привели к Пилату, дух Христа, который был в нем, покинул его. И семя его матери не подвластно страданиям, поскольку оно духовно и невидимо даже Демиургу. Тот, кто страдал, был душевный Христос, созданный по некому таинственному "предустановленному плану". Через него Мать показала образ небесного Христа, который, распространившись (έπεκταθέντος) по Кресту, оформил Ахамот с помощью своей природы. Все эти события являются образами других событий в ином мире.
Далее Ириней рассматривает методы толкования Писания, которые применяли гностики (8, 1), приводит многочисленные примеры таких толкований (8, 2–5) и, после изложения того, что, по его мнению, соответствует собственному учению Валентина и некоторых его последователей (11, 1-13, 1), подробно останавливается на деятельности Марка Мага (13, 122, 1).