— Здравствуйте, да, я к Диме Штурману.
Старушка кивнула:
— Здесь подожди! — Прикрыв дверь, пошла, судя по шагам, куда-то в глубь квартиры, явно наделенной длинным коридором.
Сергей слышал, как она стучала в дверь и потом пыталась говорить громко, вероятно, чтобы ее услышали:
— Дим, ты спишь? Дим, просыпайся, к тебе карлик пришел.
Сергей не слышал, чтобы открывалась дверь внутри квартиры, но старушка стала говорить тише:
— Где ты берешь их, странных таких? Хоть бы раз обычный человек тебя искал.
Дверь внезапно распахнулась, и Сергей увидел — не алкоголика, а совершенно неизменившегося друга Диму, смотрящего на него совершенно непонимающими глазами и совершенно неожиданно вскрикнувшего:
— Гном! Гном, это же правда — ты!!!
Схватив Сергея в охапку, Дима, приподняв, прижал его к себе, как самое дорогое существо на свете. Поставив на пол, он опять уставился на Сергея, все еще не в силах поверить. И вдруг, очнувшись, затараторил:
— Что мы стоим здесь, давай сумку, проходи, куртку сними, — он стянул с Сергея куртку, повесил ее на ходу на вешалку в прихожей и потащил за собой по коридору.
Комната Димы была огромной, и он умело разделил ее на три части хорошей мебелью. Сергей еще раз удивился и этой чинности и чистоте.
— Гном, не стой, проходи, садись, сумку позже распакуешь, дай посмотреть на тебя!
Сергей прошел вглубь комнаты, сел на диван и, вдруг почувствовав себя неудобно, начал:
— Дим, ты извини, что я вот так — без звонка, но у тебя или телефона нет, или женщина, которая живет в твоей квартире и адрес дала, не знает его.
Дима перебил друга:
— Гном, это ты меня прости — я столько о тебе думал, а позвонить не решался, после того как я тогда пропал так. Проблемы у меня были, бизнес хотел, как все сейчас, затеять, у бандитов денег занял, а дело не пошло, благодаря им же. Отдавать долг нечем было, вот поменялся с этой мадам, с ее доплатой, на комнату эту. Потом попил с полгода, на остатки средств после расплаты, — он грустно улыбнулся, — но остановился вовремя. Сейчас вон переводами живу, — он кивнул на компьютер, обложенный по обеим сторонам словарями. — Про себя лучше расскажи, ты в Питер ко мне приехал или по другому делу?
Сергей почти начал, когда Дима вдруг по-детски вскочил:
— Гном, извини, я от счастья тебя видеть, забыл — ты же голодный, наверное, пошли на кухню, бутербродов с кофе наделаем, за едой расскажешь.
Сергей не успел возразить — Дима уже открыл дверь и пошел куда-то по коридору, не сомневаясь, что, как и раньше, Сергей пойдет за ним. На кухне Сергей с трудом взобрался на высокий стул:
— Дим, ты что, мебель под свой рост на заказ делал?
Дима засмеялся:
— Не, в квартире были! Мадам этой моя мебель без надобности была, я и перевез. Тетя Катя, соседка моя, ей уже за восемьдесят, ругалась страшно, когда я это хозяйство на кухню поставил, но привыкла, — ей все равно, она у себя в комнате ест. А когда вместе — она пирогами угощает, или я чем, стоит, как в пивной, но смеется! — Он резал хлеб и колбасу, варил кофе, а Сергей все не решался начать разговор о том, зачем приехал, и просто рассказал о смерти родителей. Узнав об этом, Дима был, казалось, в большем шоке, чем он сам, особенно после того, как услышал поездке Гнома на поезде и о том, что друг приехал именно к нему.
По мере поглощения бутербродов, настроение их улучшалось. Они уже болтали, как раньше — обо всем, случившемся с ними за эти годы, но так, словно со времени их расставания прошло всего несколько дней, и, вернувшись в комнату Димы, чувствовали себя тоже, как раньше — вместе, а потому — защищеннее от этого мира.
Дима постелил Сергею на диване, и тот, уже в комнате, освещенной только светом уличного фонаря, проникающего сквозь тонкую ткань штор густой синевой, наконец решился сказать другу половину причины своего приезда:
— Дим, я книгу написал, может у тебя найдется время прочитать?
Друг, совсем как во времена их ночных разговоров в колледже, облокотившись на локоть, смотрел на Сергея через синюю темноту комнаты:
— Какое время, Гном! Если бы ты был не с дороги сегодня, я прямо сейчас бы и начал! — в его голосе был вопрос, но Сергей, чувствуя себя действительно уставшим — больше от волнений, найдет ли он друга по адресу, примет ли тот его и как, с радостью откликнулся:
