– Вот расчет, товарищ Сталин, – Берович положил перед собой тощенькую папку, – отвлечение примерно шести процентов мощностей на производство необходимого автотранспорта позволило увеличить производство основной продукции на 18–20 процентов ежемесячно и не потребовало привлечения дополнительных трудовых и материальных ресурсов. Просто за счет экономии и повышения производительности. На двадцать дней раньше намеченного перейти на выпуск нового модельного ряда, истребителей "Як‑7С" и мотора "Индекс 107" на сорок шесть суток. Мы понимаем всю напряженность положения на фронте и важность автотранспорта, но все‑таки вынуждены настаивать, чтобы впредь заводской спецтранспорт считался производственным оборудованием и неотъемлемой частью завода…
Карина Морозова, слыша в его речи, в самом тоне ее оттенок просительности, продолжала смотреть чуть в сторону и вниз, сохраняя на лице бесстрастное выражение, и только чуть заметно поджимала узкие губы. Из опыта своей недолгой еще жизни она вынесла малое число твердых принципов. Одним из главных было: Никогда Никого Ни о чем Не проси. Прямо или косвенно, так или иначе, рано или поздно, это непременно аукнется, и будет только хуже. И вдруг, неожиданно для себя услышала, что Сталин обращается к ней.
– Товарищ Морозова…
– Гражданка. Морозова. – С расстановкой проговорила она. – Так ко мне обращаются представители советского руководства и Органов.
– Я имею достаточно полномочий, чтобы решать подобные вопросы самостоятельно, без согласования. Товарищей уведомят. Считайте это прямым распоряжением.
– Да, товарищ Сталин.
– Товарищам хотелось бы заслушать… вашу версию происшедшего.
– Присутствующий здесь нарком контроля, гражданин Мехлис, явившись на завод № 63 шестнадцатого декабря 1941 года с явно вредительскими целями, самоуправно реквизировал пятьсот единиц совершенно необходимого в производственном процессе оборудования, тем самым преступно превысив свои служебные полномочия. Руководство завода в лице директора, товарища Постникова, проявило недопустимую мягкотелость, граничащую с преступной и выполнило явно незаконный приказ. Результатом преступного головотяпства, если не сознательного вредительства, гражданина Мехлиса и потворства ему со стороны руководства завода явилось снижение месячного выпуска основной продукции и дезорганизация производства. Расчеты в "Приложении 2" к докладной записке, направленной руководству страны, оценивают ущерб в сто сорок‑сто шестьдесят планеров истребителей и восемьдесят‑сто моторов, которые не были произведены и отправлены во фронтовые части.
Во время повторного… визита наркома контроля 20 февраля сего года, он беззаконно, грубо превысив свои служебные полномочия, распорядился полностью реквизировать запас продовольствия, рассчитанный на двухнедельное питание рабочих смен, а руководство завода опять‑таки пошло у него на поводу. В данном случае временного падения производства и более тяжелых последствий удалось избежать за счет мобилизации внутренних резервов, а в самый тяжелый момент, в первые двое суток неоценимую помощь продовольствием коллективу завода оказали авиаторы‑фронтовики. Одолженное продовольствие впоследствии компенсировано равноценным, согласно договоренности…
Карина умолкла, заново опустив взор, и снова начала крутить многострадальный берет. На протяжении ее речи, произносимой ровным, равнодушным тоном, товарищ Мехлис краснел, бледнел, пытался что‑то сказать и даже порывался вскочить, но его попытки неизменно пресекались сделанным в его сторону жестом Сталина, – ребром правой руки с зажатой в ней незажженной трубкой.
– А скажите, товарищ Морозова, – с удовольствием осведомился Сталин, – почему вы не изложили своей точки зрения ва врэмя визита Льва Захаровича? Почему не поправили руководство?
– Во время первой инспекции я не присутствовала на аудиенции, поскольку мои служебные обязанности этого не предполагают, а особой необходимости в этом я в тот момент не видела. Я ошибалась.
– А…
– А во второй раз я получила прямое указание э‑э‑э… не присутствовать. Как раз в силу того, что моя точка зрения была хорошо известна директору…
