- Не так-то просто! Шляпы, сандалии - хорошо. Но неполно. Нет третьего члена. Того, что посередке.
Эти мои слова привели Петю в замешательство. Он как-то напрягся:
- Ну ты, брат, не перебарщивай, не перегибай палку-то. Не буду я никогда этого собирать - того, что посередине. На это и без меня коллекционеров хватает!
- Не думаю, - возразил я. - Ты можешь быть единственным в мире коллекционером - триптихистом.
Петя поморщился:
- Это еще что такое? Чего-то мне напоминает с врачами связанное!
- Педро, триптихизм - великая идея! Шляпы, сандалии. И ... ?
- Чего "и"?! - начал раздражаться Петя.
- И плавки! Будешь собирать пляжные гарнитуры. В этом направлении есть большие пробелы. Заложи, Педро, краеугольный камень!
Петя оживился:
- А ведь ты прав, амиго. Это может стать целью жизни. Верно, верно шляпы, плавки и сандалии. Триптихизм! Солидно и научно. Ты сам подумай, брат, - рассуждал он, - ведь кто-то должен вложить лепту в нашу русскую культуру. Хватит уже деградировать! Пора подымать ее кто чем может. Я триптихизмом подопру. Верно?
С этим было трудно не согласиться.
МЕСТЬ КУКУЛЬКАНА
Мы с Петей мирно прогуливались по бульвару Кукулькан - единственный дороге, которая двумя мостами соединяет остров Канкун с полуостровом Юкатан.
После массовой закупки сандалий и плавок Петя был довольно угрюм, подсчитывал, во что ему станет "триптихизм" как подпорка отечественной культуры.
- Что это еще за фигов "Кукулькан"? - спросил он грубо.
- Педро, я бы на твоем месте был осторожнее в словах!
- А что такое? Чего я сказал-то? - встрепенулся Петя, озираясь кругом.
- Да уж, прости, сказал - обидел древнего бога майя, крылатого змея Кукулькана. А ему, знаешь, в былые-то времена сколько человеческих жертв приносили! Вырывали на алтаре сердце - и поминай, как звали!
У Пети вдруг потекло из носа. Он жалобно шмыгнул:
- Чего делать-то будем?
- Ей Богу, не знаю, - развел я руками. - Если учесть, что Канкун на языке майя значит "Гнездо змея", то плохи твои дела. Древние боги мстительны, а майские - особенно.
- Да ладно тебе шутковать-то, - неуверенно улыбнулся Петя.
- Какие шутки, Педро? Вон у тебя уже из носа течет. Глядь - и диаррея тут как тут...
Петя вдруг несмотря на первичную курортную красномордость заметно сбледнул, как говорят в народе.
- Типун тебе на язык!
- Типун-то дело преходящее, - мягко ответил я. - А вот с диарреей попрыгаешь - весь отдых насмарку пойдет.
- Погоди, погоди! - засуетился Петя, подтирая нос. - Я всегда помнил, а прямо сию минуту позабыл - на каком месте диаррея-то вскакивает? Обычно-то?
- Обыкновенно в животе, а потом ниже идет...
Петя всплеснул руками:
- Елки-палки, это понос, что ли? А то я невесть чего подумал: диаррея! Хотя тоже мало радости, - погрустнел он.
- Ладно, Педро, спокойно. Говорят, есть спасение от мести Кукулькана. Именно здесь, в Гнезде змея, в Канкуне, надо сперва опуститься на дно морское, а потом подняться в небеса. Только тогда Кукулькан отстанет.
- Нет, на это я не согласен! - заявил Петя. - Что же это значит искупаться, и в самолет, до дому?! Пусть меня лучше здесь пронесет.
- Не надо жертвоприношений, - сказал я, - Дело куда проще и забавней. Есть подводная лодка "Атлантис" и вертолет-геликоптер. Опустимся, поднимемся! Чего все землю-то топтать?
Так мы и поступили. На легком катере добрались до подводной лодки, стоявшей наготове неподалеку от коралловых рифов. Когда мы с Петей спустились в чрево подлодки и команда задраила люк, наступила неловкая тишина. Пассажиры, сидя на длинных диванах вдоль иллюминаторов, вяло улыбались друг другу - мол, ничего, может, обойдется... Вдруг в подлодке раздалось громкое шипение, а в прозрачной воде за окошками побежали гурьбой крупные пузыри. Петя перекрестился и придавлено вздохнул: "Авось, пронесет".
О, как же богат и велик русский язык! Как дивно сочетается с душою русской! Одно лишь незатейливое слово порою так встряхнет россиянина, что он уже в единый присест готов и жизнь пройти, и поле пережить. А там - будь что будет за этим полем: хоть черт, хоть ангел. "Все лишь бредни, черри-брэнди, ангел мой".
