Мы вошли.
Фавст Эдуард еще спал. Он произвелся на свет в Аристоне, а у нас открыл дело, и хотя случилось это давным-давно, привычка жителя метрополии просыпаться на четыре часа позже любого златоградца оставалась с ним до сих пор. Нас встретил главный повар, он же — предполагаемый преемник Фавста Эдуарда в случае желания последнего уехать из Златограда. Желание Фавста Эдуарда уехать постоянно и непреходяще, однако год за годом, вот уже на протяжении многих лет, он откладывает его исполнение до следующего полнолуния.
Мы заказали по пицце с грибами и один яблочный пирог на всех.
Все-таки что бы каждый из нас ни думал, а рыцарское жалованье дает возможность неплохо жить в Златограде. Дважды в день мы ходим в таверну, где чисто и где вкусно готовят. Я могу наблюдать закат, когда наступает очередь дежурства на пристани. Когда на стенах и на берегу в дозоре кто-то другой, можно уходить в лес и бродить там, представляя, как жили в нем древние альфы еще до основания Лунной Заводи. И, конечно, боевое искусство, — ведь мы совершенствуемся под руководством Луция, семь раз в десять дней обязательно. Но тут уже жалованье не при чем. А вот если Луций выдаст сегодня, допустим, два золотых, то, прибавив сохраненный синий золотой, я смогу завтра же купить в лавке столичное новшество: изящный, расписанный драконами чайник из тонкого-тонкого стекла, и такие же чашки — целый набор, и пить по вечерам чай с Гаем и Квинтом не из обычных кружек, а по-настоящему.
Пиццу принесли. Мы стали есть.
Но все-таки чтобы побывать в Лунной Заводи или хотя бы в Аристоне, рыцарского жалованья даже за целый год, даже за два года не хватит. Если вздумать туда отправиться по собственной прихоти, а не по приказу. Когда по приказу — платит казна. Но приказа такого никто не даст, и не потому что мы плохие бойцы и не нужны Королю, а потому что мы нужны ему именно здесь. Мы специализированы для защиты, мы созданы, чтобы готовиться к драке, ожидать драки — и драться ради далекой Лунной Заводи, которую никто из нас скорей всего так никогда и не увидит.
Вчера перед сном, после праздничного ужина меня вдруг сковало страшное напряжение — по отношению к востоку. Я вышел на стену и долго всматривался в темноту. Мы должны ждать, мы обязаны ждать нападения с востока или с севера, хотя комиссия установила и все знают, что на востоке развалины и никого нет. Но на западе и на юге мир, война оттуда больше не придет.
— Вкусная пицца! — сказал Анк.
Да, пицца действительно была замечательная. И я обязательно куплю завтра расписанный драконами чайник. И когда-нибудь отдам жизнь за Позолоченный Дом, за свой замок. А лучше сохраню и себя, и крепость. Но даже если я еще двести, триста лет простою на стене, вглядываясь во мрак, меня не покинет исконно селентинская тоска по кораблю, увозящему увы кого-то другого в неведомый славный край…
По золотой молнии, пронзающей синий простор.
Вечером я ложился спать, предвкушая завтрашний день.
Луций выдал всего один золотой. Вместо двух — всего один. Но — белый! Таких монет в Златограде, по-моему, еще не было. Белый золотой! А это значит, что завтра, в одиннадцать утра, перед воинскими занятиями я не спеша зайду в лавку, которая уже, конечно, будет открыта, и положу на прилавок кругляшок белого золота. А получив товар, унесу с собой сохраненный синий золотой и, не исключено, даже какую-то сдачу.
Вообще если не увлекаться охлажденным шоколадом, то периодически можно приобретать в лавке что-то стоящее. Но воину и не пристало увлекаться холодным шоколадом. Летом я купил свиток лучших изречений Селентина Александра, составленный в 25-м и последний раз изданный в 300-м году в столице. Там так и написано:
Шальной стрелою замка не удержишь.
Воин! Согрей шоколад над огнем.
Зато чай — изысканный напиток, многие его не понимают, да многим он и не по карману. Недаром чайный набор ждет меня в лавке чуть ли не с прошлого полнолуния. Где-то раз в две доли я заходил им просто полюбоваться, но у меня никак не случалось ни трех синих, ни трех зеленых, ни одного белого золотого… Белый золотой — новое слово в истории Селентины!
