На стенах маленькой грязной каморки виднелись длинные блеклые заплаты. Стеллажи для инструментов за долгие годы так износились, что сквозь керамику проглядывали титановые кости. Здесь пахло смазкой и потом, и для Наоми на всем «Каме» не было более уютного места.
Она проверила все тайники, которые использовал Саба, но большинства из них вовсе не нашла. Не обнаружилось не только сообщений, но и самих каналов связи. Диспетчерский канал Союза перевозчиков – постоянно обновляющийся список позиций и векторов кораблей – выбрасывал паузу. Развлекательная передача с Медины, в которой некий юноша три часа без передышки толковал о трехфакторной философии дизайна, пропала из эфира вовсе. Каналы связи с Мединой были закрыты что для бизнеса, что для заговорщиков.
– Это хорошо или плохо? – спросила Эмма.
– Не знаю, – ответила Наоми.
– Тебе скоро на челнок.
– Еще несколько минут есть.
Эмма ерзала, скрывая нетерпение, и не только потому, что времени до челнока осталось мало. Общее положение дел было таково, что все зудело.
Наоми уже почти сдалась, когда обнаружилось сообщение. Оно было укрыто в искусственных помехах навигационного маяка для релейных станций, которые передавали сигнал сквозь интерференцию врат. Ключ шифрования подошел с шестой попытки. Выскочившее на монитор сообщение оказалось текстовым: ни голоса, ни картинки. Ничто в нем не говорило о Сабе, кроме самого факта его существования.
«Серьезный инцидент в медленной зоне. Прекращаем все операции и уходим в укрытие. Непосредственной угрозы организации нет, но враг повысил бдительность. Переходы через врата в обе стороны закрыты Лаконией. Двое врат потеряно. До следующих обновлений».
– Двое врат потеряно? – повторила Эмма. – Как это, черт возьми, понимать?
– Звучит в том смысле, что подождите – узнаете, – отозвалась Наоми. Она закрывала систему: слова моргали и гасли в темноте.
* * *
Челнок был двухместный. Без эпштейновской тяги, зато «чайник» достаточно мощный для орбитальных перелетов не больше пары месяцев сроком. А Наоми собралась провести на нем не дольше пары дней. На таких современные старатели производили разведку, да еще их иногда арендовали пожилые пары для долгого отпуска с приключениями. С Джимом они на таких не летали, и все равно Наоми остро ощущала его отсутствие на борту. Оставив за кормой «Бикаджи Каму» и дав первый разгонный толчок к лунному форпосту Оберона, она проверила работу транспондера. Еще позавчера этот челнок был ремонтным и спасательным средством Союза перевозчиков. Сегодня он числился арендным суденышком, записанным за «Уимси Энтерпрайз» – полтора года назад. Кораблику было безразлично, что о нем рассказывают. Он свое дело делал.
Наоми включила местную отцензуренную программу новостей, предоставив узколицему весельчаку, оглашавшему позицию Лаконии, создавать фоновый шум для размышлений. За несколько часов ни он, ни сменившая его суровая, серьезная женщина не упомянули ни Медины, ни «Тайфуна», ни выброса гамма-излучения. И не объяснили, как можно потерять двое врат. Наоми утешала себя тем, что причина уж точно не в Бобби с Алексом, сунувшихся в зубы кораблю класса «Магнетар», чтобы там и сгинуть. Кризис, в чем бы он ни состоял, мог даже открыть кое-какие возможности для подполья. Ей, лишившейся своих «бутылок», предстояло найти другой способ связи с Сабой.
Оберон был образцом развивающейся новой системы. Большая цветущая планета с чистой водой, сотнями пригодных для жизни микроклиматов и природой, взаимодействующей с земной биохимией в духе взаимной снисходительной терпимости. Рассказывали, что на полях Оберона удавалось бок о бок выращивать местные и земные растения, причем каждый вид служил удобрением для другого. Слишком хорошо, чтобы быть правдой, но зерно истины в этих слухах все-таки содержалось. На Обероне не приходилось сражаться за пищу и воду, как на множестве других планет. Здесь выросли двенадцать городов с населением более миллиона, и еще по всей планете рассыпались поселки, фермы и научно-исследовательские станции. Через базу на луне передавались грузы и материалы с ближайших астероидов и планет-карликов, где хватало места, чтобы приютить гражданское население. Численность доросла до десятой процента от земного максимума, причем система уже две декады обходилась без вливаний извне.
