Помедлив, он вывел данные по Амосу. Отчет был пуст. Холден поразмыслил. Не хотелось ему заводить этот разговор, но придется. Если быть капитаном, так надо быть капитаном.
Он задержался на камбузе, взял себе грушу кофе и отпечатал длинный кусок чего-то, поименованного системой грибным беконом. У стола плавали трое новых членов экипажа, и он ощущал их взгляды, как бывало раньше в барах или в коридорах станций. «Это и есть Джеймс Холден?» Тогда он умел не замечать такого. Теперь их внимание давило, как тепловые лучи. Он сделал вид, что ничего не понял, и направился в мастерские.
Ондатра плавала посреди помещения в сложно устроенном памперсе с дыркой для хвоста. При виде Холдена она завиляла хвостом, тут же закрутившись вокруг центра масс, распределенного между легким подвижным хвостом и более крупным и в целом неподвижным телом. Холден бросил ей в пасть кусочек бекона с палец величиной – она поймала.
– Научилась, – похвалил он шумно жующую собаку.
В мастерской все было в точности как всегда. Запах качественной смазки и неостывших принтеров для механики и знакомая надпись на том же месте. «Он заботится о тебе. Позаботься о нем».
Из глубины доносился лязг, раздались два резких звонких удара, за ними ворчание. Кто-то протискивался между механизмами.
– Привет, кэп, – сказал тот, кто был раньше Амосом, вытягивая себя из щели. В одной руке он держал гаечный ключ, в другой воздушный фильтр. Кожа так и осталась болезненно серой, от этого казалось, что он мерзнет. Будто только что тонул.
– Все в порядке? – Холден с натужной веселостью кивнул на собаку.
– Пока. Оказывается, многие ломали голову, как устроить собаку на корабле. Я просто воспользовался готовыми решениями. – Оставив инструменты в воздухе, он почесал псину за ухом, придерживая другой рукой за челюсть, чтобы не уплыла.
– На вид сложно, – заметил Холден.
– И не всегда прилично. Я собираю Кроху в дорогу. То, что ей пригодится, куда бы ни направилась. Труднее всего с фильтрами. Оказывается, с этих собак лезет уйма шерсти. Если сразу не отловить, забивает стандартную вентиляцию.
Холден придержался за скобу. Ондатра хотела подбежать к нему, но ей не от чего было оттолкнуться.
– Не слышал, какие планы у Терезы? – спросил Холден, оттягивая разговор, ради которого пришел.
Механик взял фильтр и принялся водить по краю большим пальцем, проверяя на ощупь. Из-за сплошь черных глаз трудно было понять, куда он смотрит.
– Не-а. Последний раз я видел, как она с Алексом и кем-то из новых ребяток болтала про какой-то марсианский сериал. Вроде бы она им увлекалась – и Кит тоже его смотрел в ее возрасте. По-моему, Крохе нравится находить с людьми что-то общее, пусть хотя бы знакомые фильмы.
– Я только что из медотсека, – сказал Холден. – Заметил, что ты в нем не бываешь.
– Ну да. Автодок теперь не знает, что обо мне и думать.
– Да, – сказал Холден. – Насчет этого…
Он помялся. Не знал, как спросить, осталось ли то, что было сейчас перед ним, Амосом.
– Что тебя гложет?
– Ты еще Амос?
– Угу.
– Нет, я про то, что Амос… погиб. Его убили. А потом те ремонтные дроны взяли тело и… мне нужно знать, настоящий ли ты Амос. Амос, которого я знал.
– Конечно. Кто же еще?
Холден кивнул, скорее самому себе. Ондатра скулила и силилась подплыть к нему, болтая ногами в воздухе. Он притянул собаку к себе, пристроил на колено и стал гладить по спине.
– Для меня это важно.
– Похоже, тебе трудно принять ответ «да», кэп. Я на это вот как смотрю. Да, со мной случилось какое-то удивительное дерьмо. Я знаю кое-что, чего прежде не знал.
– Например? – спросил Холден, но Амос отмахнулся.
– Штука в том, что ты тоже прошел сквозь удивительное дерьмо. И переменился. И узнал такое, чего не знал прежде. Наоми и Алекс? Та же история. Черт, от Крохи, с какой я познакомился, мало что осталось. Такова жизнь. – Амос пожал плечами. – Вот псина, наверное, мало меняется, только морда седеет.
Ондатра махала хвостом.
– Если для тебя это философский вопрос, тогда ладно, – сказал Амос. – Но если ты меня спрашиваешь, я ли это? Я.
Холден кивнул.
– Вот и хорошо. Я должен был спросить.
