Общим счетом станция могла вместить двенадцать тысяч человек, хотя полная загрузка требовалась редко. Постоянный штат, экипажи кораблей и контрактники для обслуживания больниц, баров, борделей, церквей, складов и ресторанов, без которых люди нигде не обходятся. На этой базе экипажи из Сол и из систем по ту сторону колец могли несколько дней отдохнуть друг от друга, посмотреть на незнакомые лица, послушать голоса, которые не надоели за месяцы, забраться в постель с кем-то, кто еще не воспринимается как член семьи. Все это создавало братскую атмосферу, породившую неофициальное название станции – «Родительский дом». Наоми здесь нравилось. В устойчивости человеческих привычек виделось что-то обнадеживающее. Чужие цивилизации, галактические империи, война и сопротивление никуда не делись. Но кроме них была выпивка и караоке. Секс и младенцы.
Она шла по общему коридору жилого кольца, не поднимая головы. Подполье обеспечило ей поддельное удостоверение для станционной системы, так что ее биометрические данные не вызывали тревоги, и все же она старалась не бросаться в глаза, на случай если попадется кто знакомый.
Местом встречи назначили ресторан на нижнем внешнем уровне кольца. Наоми ожидала, что ее загонят на склад-холодильник, но встретивший у дверей мужчина провел ее в отдельный кабинет. Еще не перешагнув порог, она поняла, что они здесь.
Бобби увидела ее первой и встала, ухмыляясь во весь рот. Неприметный рабочий костюм без меток и нашивок все равно смотрелся на ней как мундир. Поднявшийся вслед за Бобби Алекс постарел. Он сбросил вес, а уцелевшие волосы стриг под машинку. Его можно было принять за счетовода или за генерала. Они без слов шагнули друг к другу, обнялись все втроем: Наоми положила голову Алексу на плечо, Бобби прижалась щекой к щеке. Тепло тел утешало больше, чем ей бы хотелось.
– Ах ты черт, – заговорила Бобби, – как славно снова тебя увидеть!
Разорвав объятия, они перебрались за стол. Их ждали бутылка виски и три стакана – явная и верная примета дурных новостей. Поднять тост, почтить память очередной потери. Наоми спросила взглядом.
– Ты же знаешь, Авасарала, – ответил ей Алекс.
За волной облегчения пришел стыд за него. Умерла Авасарала, и только.
– Знаю.
Бобби налила всем и подняла стакан.
– Черт, что за женщина была. Нам таких уже не видать.
Они соприкоснулись стаканами. Наоми выпила.
Авасарала – большая потеря, и для Бобби, наверное, тяжелее, чем для других. И все же они пока оплакивали не Амоса. И не Джима.
– Ну, – заговорила Бобби, поставив стакан, – как живется тайному генералу сопротивления?
– Мне больше нравится «тайный дипломат», – поправила Наоми. – А живется не первый сорт.
– Постойте-постойте, – вмешался Алекс. – Что за разговоры без еды. Без обеда не бывает семьи.
Меню ресторана составляло приятное сочетание астерско-марсианской кухни. Нечто под названием «белый концентрат» имело отношение к настоящему, но с добавлением свежих овощей и пророщенных бобов. Круги выращенной в чашках Петри свино-говядины поливали сладковатым острым соусом.
Они навалились на еду, как бывало на «Росинанте» в прежних воплощениях. Наоми только сейчас поняла, как соскучилась по смеху Бобби, по привычке Алекса украдкой подкладывать ей на пустеющую тарелку лишний кусочек. Близость, возникающая, когда десятилетиями живешь с кем-то бок о бок. А потом не живешь. Она бы загрустила, если бы не радость, что сейчас эти двое с ней.
– «Предштормовой» полностью обеспечен командой, – рассказывала Бобби. – Я немножко беспокоилась, что будут сплошь астеры. То есть у Сабы их больше всего в запасе. Два ветерана марсианского флота во главе команды, зовущей нас внутряками?
– Могло стать проблемой, – согласилась Наоми.
– Саба заполнил всю ведомость ветеранами ООН и Марсианской республики, – сказал Алекс. – И молодежь тоже есть. Забавно, я в их возрасте уже свое отслужил. А выглядят детишками, понимаешь. Чистые, серьезные личики.
– Знаю, – засмеялась Наоми. – Мне теперь кажутся детьми все, кто моложе сорока.
– Дело они знают, – заметила Бобби. – Я все время стоянок занимаю симуляторами и учениями.
