Когда бравые молодчики в болотного цвета халатах молча вышли из лаборатории, профессор сказал своей верной помощнице:
– Ирина Михайловна, мне нужно, чтобы вы записали информацию мозга этого парня. Чем скорее вы это сделаете, тем будет лучше.
Ирочка послушно стала присоединять проводки с датчиками к голове пациента.
– У Глеба Кудашева было сильное сотрясение, – сказала она, оглядываясь на профессора, колдующего над приборами. – Надеюсь, это не повлияет на запись?
– Я введу нейрофильтры, и все будет о, кей.
Гейзеровский нажал клавишу на одном из приборов, и в нем медленно стал вращаться серебристый диск.
– Как вы считаете, Аркадий Борисович, этот парень выкарабкается? – поинтересовалась Ирочка.
Седовласый ученый пожал плечами:
– Я не волшебник… У него есть шансы, а это немало.
Профессор снова нажал на клавишу, и вращение диска прекратилось.
– Готово! Теперь пусть отвезут бедолагу в его палату и не оставляют ни на минуту без присмотра.
Гейзеровский открыл прибор, взял в руки серебристый диск и, полюбовавшись на него, бережно вложил в яркий конверт. Затем что-то быстро написал на конверте и запер его в свой сейф.
Был уже поздний вечер, но профессор и не собирался ехать домой. Напротив, он увлеченно продолжал работать. С помощью компьютера он вывел на мониторе изображение гнэльфа. Улыбаясь собственной проделке ученого-шутника, он еще чуть-чуть оттопырил уши своему забавному созданию, слегка утолстил, и без того напоминающий небольшой помидорчик, нос, распушил довольно густые брови и сделал курчавыми рыжую бороду и шевелюру на голове.
– Теперь возьмемся за другие детали… – прошептал Аркадий Борисович и начал выводить на мониторе туловище и конечности забавного существа. Отличное знание анатомии не помешало ему нарушить пропорции: голова оказалась довольно крупной по отношению к туловищу.
Когда гнэльф был полностью готов, Гейзеровский скрестил его руки на гениталиях и, откинувшись в кресле, принялся любоваться на свое творение. Потом встал и включил несколько приборов. Из большого холодильника вынул полиэтиленовый пакет и высыпал из него какое-то мучнистое вещество в продолговатый выдвижной ящик, сделанный из органического стекла. Присоединил к ящику резиновые трубки, идущие от приборов, и задвинул его обратно в агрегат.
– Как мы тебя назовем? – спросил ученый самого себя. И ответил: – Мы назовем тебя гнэльф Микки, в честь Микки Мауса. Ты не намного крупнее этого мышонка, так что имя должно тебе подойти.
Аркадий Борисович нажал нужную клавишу, и приборы весело замигали сигнальными лампочками. Затем профессор достал из кармана ключи и открыл сейф. Вынул из него несколько ярких конвертов и, усевшись за стол, разложил их перед собой. Он думал долго, но, наконец, принял решение. Его рука потянулась к конверту, на котором крупно было выведено всего два слова: ГЛЕБ КУДАШЕВ.
Ирочка Лапина уже собиралась выйти из своей квартиры, чтобы ехать в клинику, как вдруг раздался телефонный звонок. Пришлось взять трубку: звонил Гейзеровский.
– Доброе утро, Ирина Михайловна!
– Доброе утро, Аркадий Борисович. Что-нибудь случилось?
– Нет, Ирина Михайловна, все о, кей. Просто у меня к вам есть маленькая просьба…
– Пожалуйста, буду рада помочь.
– Загляните по дороге в магазин детской одежды и подберите комплект нижнего белья для трехлетнего мальчика, а также такого же размера костюмчик гнома… Вас это не затруднит, Ирина Михайловна?
– Разумеется, нет. Правда, я не уверена, что найду костюм гнома…
– А вы постарайтесь. В крайнем случае, закажите в ателье. Ну, до встречи в клинике?
Ирочка положила трубку и удивленно пожала плечами: профессор в последнее время явно начал чудить!
С приобретением трусиков и маек Ирочка справилась быстро. Но вот с покупкой костюма гнома возникла проблема: их просто не оказалось в продаже.
– Ближе к Новому году и Рождеству у нас будет все, но сейчас… – любезный продавец развел удрученно руками. – Очень сожалею, девушка…
– Придется обратиться в другой магазин, – недовольно буркнула Ирочка.
– В других магазинах вас будет ждать такое же разочарование, – пообещал обиженный продавец.
