– Его высочество принц Лоурден, – объявил вернувшийся дворецкий, – с сопровождающими его лицами.
Сопровождающими лицами принца оказались его друг и наставник барон Роенз и три девушки. Две из них были обычными фрейлинами, а в третьей Эста узнала Рози, выполняющую обязанности кокетки. И разумеется, она была самой живописной из девушек в своем нежно-сиреневом платье с многочисленными оборками, обшитыми атласными ленточками и золотым кружевом. Золотистые кудряшки и локоны, сияющим облачком обрамляющие ее оживленное личико, венчал сиреневый кружевной бант.
– Ах, сколько народу, – восхищенно пролепетала Рози, яркой бабочкой влетая в зал, – у его величества званый обед или прием? А почему нам ничего не сказали? Я не одета для такого торжественного случая. Ой, смотрите, здесь жрецы, а вон тот, по-моему, патриарх! Ваше высочество, вы не соблаговолите меня с ним познакомить?
– Я пока сам не знаю, что произошло, – проходя к Олтерну, терпеливо объяснял ей принц, – но познакомлю вас, Рози, со всеми. Добрый день Олтерн, что случилось?
– Есть известие, – осторожно сказал герцог, проклиная про себя самонадеянную монахиню, ну кто так решает подобные дела? Нужно было приехать, договориться и лишь потом звать влиятельных господ в свидетели, – что ваш батюшка решил вручить вам официальную власть.
– Олтерн! – потрясенно уставился на советника принц. – Ты шутишь? Я сегодня утром заходил к нему, он даже слова не сказал.
– Герцог Адерский! – объявил дворецкий, и Эфройский напрягся.
Впрочем, не он один. Еще двое из присутствующих с мгновенно вспыхнувшей тревогой уставились на широко распахнутые створки двери, в которые входил Геверт в своем парадном голубом камзоле, изящно расшитом серебром. И если Эсте удалось скрыть под вуалью весь букет разом расцветших в душе чувств, в котором к радости и изумлению примешивалась досада и толика настороженности, то Змею пришлось собрать все самообладание. Но внимательный взгляд тихони, брошенный из-под вуали, отметил и виноватую растерянность, мелькнувшую в глазах графа, и его огорченно поджавшиеся губы.
А едва Эста представила, как сейчас Геверт со свойственной ему прямотой спросит друга, что тот здесь делает, да еще и в мундире гвардейского королевского полка, мгновенно начала действовать. Легко и неслышно скользнула к кокетке, щебечущей очередную бессмыслицу, и тихо спросила, нет ли у нее капель от мигрени.
– Ах, конечно, есть, – беззаботно улыбнулась та, – давайте отойдем в сторонку, там светлее.
На то, что они в этот момент как раз и стояли под люстрой, никто из слышавших этот разговор и не подумал обращать внимание ветреницы, все давно убедились, что очевидные вещи ей недоступны.
– Вот, держите, – темный флакончик без этикетки перешел из руки в руку с легким пожатием, и Эста, вежливо поблагодарив, ушла на место, уронив на прощанье, что обычно она пьет настойку незабудок.
А через несколько секунд кокетка с легкомысленностью избалованного ребенка тащила принца в сторону Геверта, уговаривая познакомить с новым гостем.
– Я Рози! Ой, а вы уже герцог? А такой молодой! А говорят, у вас есть зверь? Ой, я так хочу посмотреть! А его можно гладить? А он никого не съел?
Яркая, как южный цветок, девушка улыбалась Геверту открыто и искренне, отнюдь не жеманно, как придворные прелестницы, а от всей души, словно селянка-простушка. Лукаво изгибались полноватые губки, весело щурились, не опасаясь грядущих морщинок, глаза редкого, медового цвета, смеялись ямочки на щеках.
Кокетка болтала и смеялась, одновременно, словно невзначай, стараясь загородить собой от герцога Адерского остальных гостей. Впрочем, он и сам пока не старался их рассматривать, Герту нужен был Олтерн, а тот стоял в окружении столь важных особ, что затевать при них серьезный и приватный разговор было совершенно невозможно. А вот на девушку он смотрел с искренним удовольствием, его уставшей и издерганной душе как раз не хватало именно вот такой легкомысленной беззаботности.
– Его величество Георгиус дель Таридит Ардагский, – не называя всех титулов, коротко объявил дворецкий, и в зал вошел король.
