– Лэни… принцесса моя… – Арвельд скользнул с кресла и встал перед девушкой на колени. Одной рукой сдернул с искалеченного лица маску и отбросил прочь, а второй поймал ее дрожащее запястье, – ты обещала мне объятие и пощечину, так исполняй.
– Арви, – глаза девушки, уже года три считавшей, что никогда в жизни больше не заплачет не по собственной воле, наполнились слезами, – миленький, ну разве я смогу тебя ударить? Ты не представляешь, сколько раз я вспоминала ту жизнь и молилась Святой Тишине, чтоб еще хоть раз посидеть со всеми за завтраком на восточном балконе. Как сейчас помню, матушка в лавандовом капоте с кружевами, отец с охапкой сирени, и няня сердито ворчит, что он подает сыновьям пример легкомысленности. А ты в белой рубашке и с молоком на усиках и не понимаешь, почему все говорят, что ты рано постарел. И Герт прячет книжку под скатертью, а когда его окликают, долго смотрит непонимающим взглядом. Неужели ты решил его убить, Арви?
– Как ты могла такое подумать, принцесса! – Арвельд поднялся, подхватил девушку на руки и, усадив на старенький диванчик, устроился рядом. – Конечно, нет.
– Тогда зачем пугаешь? Выгоняешь старых слуг, бродишь ночами по потайным ходам?
– А ты много знаешь, – насторожился изгнанник, – откуда, интересно? Любовник наплел? Так про ходы он не должен знать.
– Арви! Ну, неужели ты мог про меня плохо подумать? – укоризненно и нежно смотрела на брата Эста. – Лучше скажи, ты что-нибудь слышал про сестер Тишины?
– Конечно, кто про них не слышал, – небрежно усмехнулся он и резко напрягся, – ты же не хочешь сказать?!
– Хочу, – печально кивнула она, – в то время это было самое безопасное место. Ты же знаешь, что настоятельницы монастыря Святой Тишины никогда не вмешивались в политику, не подчинялись королям и никого не выдавали. Я прожила там двенадцать лет, Арви, и два года назад сама похоронила матушку. И научилась всему, на что хватило моих способностей и сил. А несколько дней назад, выходя из монастыря, сама выбрала тот контракт, который просто не могла не взять. Я здесь на службе и вчера выследила, как Седерс выходил из той двери, что в подвале. Но тогда я его не узнала, поняла, кто это, только сейчас. Раньше Сед был рыжим.
– Демон, – нахмурился Арвельд, – я слышал, что это не такая уж безопасная профессия, наемница из монастыря. И уж, конечно, тебе она совершенно не подобает, Лэрнелия. Что нужно для закрытия твоего контракта? Чтобы мы отсюда ушли? Хорошо, сегодня же ночью мы уйдем. Ты еще ничего не рассказала Герту? И почему его дружок тебя лапает?
– Арви… – нежно протянула девушка, рассматривая его сияющими глазами, – я тебя всегда обожала, и ты не стал ни на каплю хуже. Я тебе все расскажу, только выполни одну мою просьбу.
– Только не проси невыполнимого, – помрачнел Арвельд. – Ты же, как сестра Тишины, не можешь не знать, что король пока ни для кого не подписал помилования.
– Конечно. И понимаю, почему вы с Седом тут скрываетесь. Значит, больше негде. И даже могу предположить, что вас не двое, а больше. А раз вы вспомнили, кто вы такие, и ушли из-под надзора, значит, вспомнить вам помогли. И, разумеется, не за просто так.
– Ты стала очень умненькой, – хмуро похвалил Эсту старший брат и, не удержавшись, нежно погладил ее по голове и вздохнул. – А вот волосы стали не такими мягкими.
– Нет, – счастливо рассмеялась монашка, – неверно. Это сверху шиньон. А мои такими и остались, только много короче, локоны пришлось отрезать. Ну а поумнеть пришлось, хотя теперь я зовусь глупышкой.
– Дурацкое название. Ну, говори твою просьбу, но я ничего не обещаю.
– Арви… поговори с ним. Просто поговори, поверь, Герту пришлось не слаще, чем нам. В тринадцать лет остаться одному… под надзором солдафона, растившего из него себе зятя… и ведь Геверт ничего не знал ни о ком из нас. Матушку последние годы поддерживало только одно, что он жив и что у него не отобрали титул и замок. Ты же помнишь, наказывали всех без разбору с четырнадцати лет. Но ему и без этого хватило наказания, бесконечные приказы и проверки стального Олта, женитьба на девушке почти в два раза старше. И потом ее гибель… он тяжело это перенес.
