Продолжая смотреть из окна на двор, Эйла заметила молодого конюха, который наконец-то освободился от своей повседневной работы, которую он выполнял каждое утро.
- Эй, парень! - прокричала она, заставляя его остановиться и оглядеться по сторонам. - Да, я обращаюсь к тебе! Поднимись сюда, в мою комнату! Мне нужна твоя помощь, - довольно неряшливый на вид парнишка, к которому она обратилась, поспешно кивнул и бросился к дверям гостиницы.
Это была заключительная часть её дьявольского плана по совращению Габриель. Эйла условилась, что позднее этим вечером парень должен будет унести парочку её личных вещей. Оговорив с ним все детали, в том числе и то, с какой неохотой он должен будет поведать барду, что делать с этими вещами, Эйла отпустила конюха и снова погрузилась в свои коварные мысли. Она была ужасно довольна собой, представляя, как это повлияет на Габриель. Она была абсолютно уверена в том, что девушка сломя голову бросится искать её, а уж она сможет насладиться последствиями своего, так хорошо продуманного, плана.
- Ах, какой замечательный день, чтобы жить! - мечтательно произнесла Эйла самой себе.
* * *
Габриель провела целый день в поисках Эйлы. Она прочесала всю деревню, с одного края до другого, но так и не сумела найти ни малейшего признака пребывания расстроенной воительницы. Четырежды за день она стучалась в дверь её комнаты, но так и не получила никакого ответа. Бард понимала, что Эйла была слишком расстроена, чтобы показаться за обедом, и её беспокойство росло с каждой секундой. “С меня хватит. Я знаю, что она должна быть в своей комнате и ей придется поговорить со мной!” Габриель расправила плечи и с упрямой решимостью зашагала по направлению к соседней гостинице. Обогнув угол конюшни, она столкнулась с молодым конюхом, у которого обе руки были заняты какими-то вещами. Даже несмотря на то, что в последний момент они попытались миновать друг друга, они всё равно столкнулись, да с такой силой, что оба повалились на землю.
- Ой! - с силой выдохнула Габриель, почувствовав, как в её живот упирается какой-то тяжелый предмет.
- О, простите! Мне так жаль! Я просто так торопился, что не смотрел, куда иду, - парень быстро отстранился и поспешил помочь барду подняться на ноги.
- Ну, тебе нужно быть осторожнее. Да ладно, не расстраивайся, со мной всё в порядке, – улыбнулась Габриель, наблюдая за тем, как парень делал неловкие попытки отряхнуть от грязи её юбку. Услышав её слова, он начал торопливо собирать свои вещи, которые выронил при столкновении и которые теперь были разбросаны по земле.
- Эй, подожди-ка минуту! Мне знакомы эти вещи, - Габриель с силой схватила парня за воротник. - Они принадлежат моей подруге! Что ты собираешься с ними делать?! Где она?! - угрожающе потребовала Габриель, приблизившись к нему вплотную.
- Я только выполняю то, что мне было приказано, - произнес, заикаясь, парень, погружая руки в карманы, чтобы выудить оттуда небольшое послание и пару динаров. - Она дала это мне, - он протянул руку, показывая девушке монеты и пергамент. - Я должен следовать её инструкциям и тогда я смогу оставить эти деньги себе.
Габриель выхватила у него пергамент и быстро начала читать его. Несомненно, слова были нацарапаны неровным и довольно грубым почерком Эйлы, и чем дальше Габриель читала, тем большим ужасом искажалось её лицо. В сущности, это было завещание. Эйла просила передать свой меч Зене, а свою одежду раздать нищим. Была там также и маленькая приписка, предназначенная Габриель, в которой воительница благодарила барда за заботу о ней. Девушка опустила руку с посланием, пытаясь сохранить спокойствие.
- Где она?! - сдавленным голосом произнесла Габриель, одергивая парня и заставляя его смотреть ей в глаза. Его глаза стали размером с блюдце, когда он увидел, какой страх и ярость были написаны в глазах барда.
- Она... она... она там - на окраине города, - заикаясь, произнес конюх, указывая правильное направление. - Но я не могу позволить Вам увидеть её до утра, я не должен никого пускать туда, - он начал осторожно высвобождаться из рук Габриель, держащих его мертвой хваткой, готовый в любой момент бежать от этой рассерженной женщины. - Она заставила меня поклясться!
