Бенито долго вел их по длинной конской тропе. Пройдя еще немного на север, они ступили на землю Караджахисара и спрятали коней на берегу пересохшей Сарыдере.
На обратном пути им предстояло еще раз пересечь болото вместе с крадеными конями, но по другой, более легкой тропе. Бенито посоветовал быть внимательней, запоминать знаки, которые попадутся, и даже ставить их самим.
Сарыдере считалась северным краем болота. Земля еще на несколько фарсахов была топкой, но даже самый неопытный путник теперь уже не сбился бы с дороги, ориентируясь по руслу реки, небольшим холмам и купам ракит. Камыш стал редким и уже не вызывал страх.
Уранха был напуган топью. С детства не любил он ходить пешком. И потому первым шагом по стезе грабежа, который он совершил десяти лет от роду, была кража коней.
Отдуваясь, словно кузнечный мех, он посетовал:
— Знал бы, что придется лезть через такое болото, не отдал бы этому монголу Чудароглу коней по пять сотен.
— Хорошо, что отдал... Очень хорошо.
— Хорошо? — Уранха удивленно смотрел на Бенито: не шутит ли? — Чего же хорошего отдавать коня за пять сотен, когда цена ему полторы тысячи?
— Продавая лошадь, можно жизни решиться. Вот так-то.
— Кто жизни меня мог решить? Этот поганый Чудар, что ли? Открой пошире глаза, святой отец. Я тюрок и ем сырое мясо.
Бенито с досадой вздохнул.
— Мясо ты ешь сырым не потому, что нравится оно тебе, Уранха, а чтоб побольше денег накопить. Но кроме ростовщиков, страсть к деньгам никого до добра не доводит.
— Не приятно разве, отец Бенито, желтенькие алтынчики собирать?
— Что золото?! Тишина мне надоела вот так! — Святой отец резанул себя ребром ладони по горлу.— Все должно смешаться. С грохотом да шумом. Пусть схватится сила на силу... Поганцев крестьян вогнать надо, как скот, вместе с их детьми да бабами... Пусть звенят мечи. Пусть плач да стон раздаются! Давить конями тех, кто упал... Жен разлучить с мужьями, детей с матерями по дешевке на базарах продавать... Убил, сжег, разрушил — вот тебе и доход. С землей все сровнять! Схватить весь мир, как быка за кольцо в ноздре,— и на бойню. Приблизить конец света...— Он прищелкнул от удовольствия языком.
Голос его дрожал, веки сузились, словно все, о чем он говорил, происходило у него на глазах.
Нотиус Гладиус понял, что не ошибся в своих догадках, и сразу повеселел. Монах им может еще пригодиться.
К полудню вдали появились невысокие горы. Казалось, еще долгие часы плестись им по топи, но неожиданно ноги их ступили на твердую землю. Выйдя из камышей и увидев совсем близко заросшие кустарником холмы, сотник и рыцарь радостно переглянулись.
Здесь Бенито должен был их покинуть. Он огляделся по сторонам, прислушался и показал на узкое русло, рассекавшее надвое ближайший холм:
— Пришли!.. Дальше я не пойду. Ступайте по этому руслу. С вершины холма видна Дёнмез — там переселенцы живут из Инегёля... Последите за деревней, но вас чтоб никто не видел. Повернете на север... Начнется лес. Ближе к реке поредеет. Шатер объездчика коней Эртогрул-бея Демирджана рядом с колодцем. В это время он обычно в деревне... Его помощник, армянин Торос, натаскивает собак. Если сегодня не вывел собак на охоту, не давайте ему долго кричать, сразу прикончите.
— А из деревни услышат?
— Может, услышат, а может, и нет. От ветра зависит. Они тут по дрова, бывает, ходят. Из шатра выпаса не видно. Кони пасутся по ту сторону холма, привязаны за вбитые в землю колья. Легко их возьмете. Не теряя времени, седлайте и обратно. Веревок у вас с собой хватит?
— Хватит.
— Ну, счастливо. Ко мне больше не заглядывайте... Встретимся в Инегёле.
— Хорошо.
— Желаю удачи. Если Демирджан там, будьте осторожны, с ним шутки плохи.
— Пусть сетует на судьбу.
Бенито ухмыльнулся, осенил обоих воинов крестом, повернулся, твердым шагом, будто и не шел с ними столько часов по болоту, углубился в камыши и исчез, шурша, как змея.
Оставшись одни в чужом, незнакомом краю, Нотиус и Уранха некоторое время напряженно прислушивались к каждому звуку. Они были в грязи с головы до ног, словно вылезшие из могил мертвецы. Обтерев друг друга и сбив грязь, проверили оружие и направились к руслу.
