Макс нахмурился.
— Умерла в лесу.
— Когда меня уносили, она была еще жива. Макс покачал головой и потрепал Укию по плечу.
— Ее сразу увезли в морг. Не кори себя, у тебя не было выбора, выбор сделала она. Внезапная смерть.
— Что теперь будет? Полиция арестует меня за убийство?
Она зарезала четверых и могла убить тебя!.. Никто не будет тебя ни в чем обвинять. — Макс взял стул и присел рядом с койкой. — Полиция сделает вскрытие и проведет расследование. Им же надо выяснить, была она психопаткой или просто чем-то укололась.
— Ты уверен?
— Я же слышал, что она тебе говорила. Она была ненормальной.
Укия попытался вспомнить тот разговор и понял, что в его фотографически точной памяти сейчас зияют громадные пробелы. Он хорошо помнил поездку в «чероки», кошку в белом «саабе», а потом связность терялась. Макс просит его взять пистолет... первая жертва в коридоре... спальня девушки... Как кадры из фильма, а между ними — чернота. Последнее, что он помнил, — девушка скорчилась в темноте, ее глаза светятся сумасшедшим огнем. Укия знал, что застрелил ее, что сам был ранен. Он видел ее раны, помнил, как отдача била в плечо... И не мог вспомнить, как все происходило.
— Диск все еще у тебя? Макс подумал и кивнул.
— Я записывал, как всегда. Диск еще тепленький.
— Мне надо посмотреть его.
— Завтра.
— Ты можешь принести компьютер...
— Нет. Нет-нет. За нами к больнице ехал фургон новостей, потом сюда подъехал еще один. Я должен позвонить твоим мамам, предупредить их. А тебе надо поспать, так сказал доктор.
Укии сделали капельницу с глюкозой, потом перевезли его наверх, сложили личные вещи в шкаф и начали объяснять, как пользоваться палатой, но молодой человек навещал в больнице «Пресби» маму Лару и знал все местные особенности. Оставшись один, он закрыл глаза и начал свой ежевечерний ритуал: распознать и запомнить больничные шумы, а когда они станут привычным фоном — снова прожить сегодняшний день. В тишине на него обрушилось множество событий, шумов, вкусов и запахов. Среди них было много бесполезной информации: дальний рев трактора, первая страница газеты, которую за завтраком читала мама Лара, новости и реклама по радио в машине, слабый запах кошки из белого «сааба», вкус земли и крови после того, как он пришел в себя в парке...
Всем этим можно было пренебречь. Отсутствовало самое необходимое: информация о девушке. Остались только пустые места, как будто своим мечом девушка вырезала и его воспоминания. Укия тихо зарычал и начал копаться в оставшихся воспоминаниях о том доме. Почему ее комната показалась ему такой странной? Он вспомнил названия ее книг, дисков с музыкой и информацией. В музыке их вкусы совпадали, но книги касались программирования сложных роботов. Укия со вздохом признал, что о доме практически больше ничего не помнит. Однако с того момента, когда очнулся в парке, он помнил все. Вот парамедик оттирает Крэйнака в сторону, его густой голос словно плывет над Укией. Вокруг, как спутники около планеты, движутся другие: полицейские, только что подъехавший Макс, а дальше всех, за шуршащей полицейской лентой, — репортеры. Несколько разговоров сплелись в один, тогда, в парке, Укия просто не обращал на него внимания. Сейчас он снова прослушал все от начала до конца.
— Дыхание поверхностное, быстрое...
— Джо?..
— Тащите сюда экспертов, пока снова не полило...
— Это я, Макс...
— Прямой эфир на счет «пять»...
— Укия ранен...
— Четыре...
— Давление низкое...
— Три...
— Проверьте, может, кто-то прячется в кустах...
— Два...
— Ну что?..
— Рана слева возле сонной артерии...
— Нет, не знаю, насколько сильно...
— Один...
— Похоже, оба убиты...
— Пациент в сознании и зажимает рану...
— Его везут в больницу...
— Я Пола Кири, и это новости Четвертого канала...
— Какого черта Гекс задумал ? Зачем его людям убивать друг друга?..
— Нет, не знаю, в какую. Узнаю — перезвоню...
— Мы ведем репортаж в прямом эфире из Окленда, с места убийства...
— Вряд ли оба — его люди. Мальчик может быть одним из наших...
Укия нахмурился. «Один из наших» — это о нем? И кто это сказал?
Он отделил разговор от остальных, ориентируясь по направлению и громкости.
