— Не передумают. Я один из них, я под их защитой. Они считают меня волчонком Стаи.
Я их ребенок.
Он вспомнил, как Хеллена заботилась о нем после испытания, вспомнил ее грустный взгляд — и чуть не споткнулся от очередного озарения.
Я их единственный ребенок.
Они уже стояли у мотоциклов. Укия снял рубашку, стер с себя следы крови и надел шлем.
— Укия, я не понимаю... — Индиго держала свой шлем в руках.
— Между Стаей и Онтонгардом идет война. — Он выбросил рубашку в урну и надел куртку. — Не знаю, за что они воюют, но я оказался на линии фронта, и обе стороны уже пытались меня устранить. Дженет Хейз и Уил Трэйс влезли в это случайно, обоих уже нет. Я больше не могу жить в неведении. Стая чуть не убила тебя и Макса, из-за меня ранен десяток полицейских... Мне есть что терять. Я должен знать, что происходит.
— Я поеду с тобой.
— Нет. — Он отчаянно затряс головой. — Меня Стая точно не тронет, за тебя я не ручаюсь.
— Я не верю, что ты в безопасности, пока сама не увижу.
Он подался вперед и погладил ее по щеке.
— Я буду осторожен, Индиго. Обещаю. Девушка поцеловала его ладонь, потом при жалась и крепко обняла его.
— Вот так и бывает, когда не ищешь спокойной жизни.
Они последний раз поцеловались, и Индиго неохотно отступила.
— Будь осторожен.
За ее обычной сосредоточенностью стояла грусть и тревога.
— Я буду.
Он начал двигаться — и уже не мог остановиться. Вначале Укия ехал без особой цели, паника гнала его вперед, он думал только об одном — надо бежать, надо бежать, надо... Наконец он съехал на обочину, остановился и обхватил себя руками. «Прекрати! — прикрикнул он на себя. — Хватит. Найди Стаю, поговори с ними». Ага, как же, найди... ФБР и полиция много лет не могут это сделать, «Ты частный детектив. Ты знаешь, как искать людей, ты лучший в штате. Ты сможешь их найти».
Начинать надо с последнего известного адреса. Он снова завел мотоцикл, развернулся, дождался, когда поток машин поредеет, и двинулся на поиски. Сейчас он находился к востоку от Питтсбурга. Проделав часть пути обратно, юноша с некоторым трудом нашел заброшенный склад.
Укия остановился на заросшей стоянке. В проеме двери болтался обрывок желтой полицейской ленты. Полиция приехала и уехала, но после нее здесь был кто-то еще. Любопытные соседи? Онтонгард? Укия нервно проверил пистолет и двинулся к входу на склад. Дверь болталась на одной петле; он прижался спиной к стене возле двери, как учил Макс, и распахнул ее. Никто в него не стрелял, ничто не двигалось в темноте. Он прислушался — и уловил только далекую музыку из парка Кеннивуд. Запах Стаи висел в воздухе, как поднятая пыль, перевитая сигаретным дымом. У двери валялся свежий окурок, Укия поднял и осмотрел его: следы слюны Крэйнака. Бросил окурок и снова уставился на дверь, чувствуя, как ладони становятся скользкими от пота. Глубоко вдохнув, юноша покрепче ухватил пистолет и вошел в темноту склада. На полу лежали пятна лунного света, и он крался по ним, выключая из восприятия биение собственного сердца, шаги, шуршание одежды... Оставалась тишина.
Раньше Укия не замечал, что вдоль задней стены склада шли комнаты. Когда-то здесь были кабинеты, в них, видимо, и жили члены Стаи. Выходящие на реку окна недавно вымыты, полы выскоблены. Он обнаружил следы волос членов Стаи, машинного масла и еды; они, как он, любили острых цыплят с карри. В щели деревянного пола Укия нашел сережку — маленькое золотое колечко. На остром конце застежки остались следы Хеллены, напоминание о странном генетическом рисунке Стаи. Он снова изучил его, и на этот раз от него не укрылось то, чего он не заметил раньше просто потому, что не понимал. Под поверхностным слоем, который и был Хелленой, лежала чужая генетика. У Ренни была та же нечеловеческая основа, но другая человеческая облицовка. Именно переход от человеческого к нечеловеческому и давал те переломы и разрывы в структуре ДНК. У Дженет Хейз и Онтонгарда, который убил Уила Трэйса, были те же переломы, но на Стаю их структура не походила.
«Я знаю, чего Прайм опасался в этом ребенке, — прозвучали в голове Укии слова Ренни, — мне об этом кошмары снятся с тех пор, как я в Стае». Какое чудовище они ожидали в нем увидеть? И поэтому у Стаи больше нет детей? Конечно, если идея рождения ребенка вызывает ночные кошмары, детей должно быть немного, но один на сто с лишним мужчин и женщин?
