Из подготовительных материалов ко второй части книги Симонова особый интерес и ценность представляют записи его бесед с Г.К. Жуковым, А.М. Василевским, И.С. Коневым и И.С. Исаковым. Большая часть записей бесед с Г.К. Жуковым вошла в мемуарный очерк «К биографии Г.К. Жукова». Эти «Заметки…» и записи бесед с другими военачальниками вошли во вторую часть книги — «Сталин и война».
Обращают на себя внимание откровенность и доверительный тон собеседников писателя. Они рассказывают ему и то, что по понятным причинам не могли тогда написать в собственных мемуарах. Эта откровенность объяснялась их высоким уважением к творчеству и личности Симонова; беседуя с писателем, они не сомневались, что он распорядится рассказанным ему самым лучшим образом.
Как известно, Г.К. Жуков был человеком, не терпевшим панибратства и чуждым сентиментальности, но, поздравляя Симонова с пятидесятилетием, он обратился к нему «дорогой Костя» и закончил свое письмо словами, которые предназначаются только близким людям — «мысленно обнимаю Вас и целую».
О том, каким авторитетом пользовался Симонов у И.С. Конева, рассказывает в своих воспоминаниях М.М. Зотов, возглавлявший в 60-е годы редакцию мемуаров Воениздата. Когда при подготовке к изданию книги И.С. Конева «Сорок пятый» автору сделали в издательстве несколько критических замечаний, он, свидетельствует М.М. Зотов, «решительно отверг их. И аргумент у него был один-единственный: «Рукопись читал Симонов»». Кстати, когда эта книга вышла в свет, И.С. Конев подарил ее Симонову с надписью, подтверждающей рассказ М.М. Зотова, — Симонов не только читал рукопись, но и, как говорится, приложил к ней руку:
«Дорогой Константин Михайлович!
На память о героических днях Великой Отечественной войны. Благодарю Вас за инициативу и помощь в создании этой книжки. С товарищеским приветом и уважением к Вам
И. Конев
3 ноября 1966 года
Москва»
А.М. Василевский однажды, обращаясь к Симонову, назвал его народным писателем СССР, имея в виду не несуществующее звание, а народный взгляд на войну, который выражен в творчестве Симонова. «Очень важно для нас, — писал маршал Симонову, — и то, что все Ваши всенародно известные и безоговорочно любимые творческие труды, касаясь почти всех важнейших событий войны, преподносятся читателю наиболее капитально, а главное — строго правдиво и обоснованно, без каких-либо попыток в угоду всяким веяниям послевоенных лет и сегодняшнего дня отойти от порой суровой правды истории, на что, к сожалению, многие из писателей и особенно нашего брата, мемуаристов, по разным причинам идут так охотно». Эти слова помогают понять, почему самые прославленные наши полководцы с такой охотой и открытостью беседовали с Симоновым — их подкупало его редкое знание войны, его верность правде.
И.С. Исаков, человек литературно одаренный сам — что в данном случае существенно, — прекрасно владевший пером, писал Симонову, вспоминая керченскую катастрофу: «Был свидетелем такого, что, если напишу, не поверят. Симонову — поверили бы. Ношу в себе и мечтаю когда-либо рассказать Вам». Историю бесед с И.С. Исаковым рассказал сам Симонов в предисловии к письмам адмирала, переданным им в ЦГАОР Армянской ССР. Стоит ее воспроизвести здесь:
«В апреле 1962 года, как об этом свидетельствует письмо Ивана Степановича (Исакова — Л.Л.), он прочитал опубликованные в газете первые главы романа «Солдатами не рождаются», и хотя прочитал их с интересом, но одновременно выразил некоторые претензии. «Как жаль, что Иван Алексеевич многого не знал, как жаль, что Иван Алексеевич не мог одновременно говорить о некоторых, как бы прослаивающих и человечных чертах». В сущности, эти слова в письме были адресованы не одному из героев романа, а, конечно же, автору: Ивану Степановичу хотелось, чтобы автор, продолжая работать над своим романом, знал больше, чем знает. Он хотел этого и осуществил свое желание. Вскоре после этого письма, едва-едва успев почувствовать себя немного лучше, Иван Степанович пригласил меня приехать к нему в Барвиху. Повторив и развив те мысли, которые он высказал мне в письме, он сказал, что считает своим долгом поделиться со мной теми впечатлениями, которые сложились у него в результате многих встреч со Сталиным, происходивших в разные годы.
