Бугаи вышли. В комнате появились средних лет лысоватый блондин, одетый в рубашку цвета хаки и потертые джинсы, и высокий представительный мужчина в светлом летнем костюме. Они сели у стола, и высокий, пригладив ладонью пышную, успевшую изрядно поседеть шевелюру, вежливо обратился к Зайденбергу:
– Здравствуйте, Лев Маркович. Или вы будете настаивать, чтобы вас называли Игорем?
– Что вам нужно? – облизнув пересохшие губы, хрипло спросил Лева.
– Во-первых, информацию, а во-вторых – деньги! – Хищные рысьи глаза лысоватого блондина уперлись в лицо Зайденберга, и тому стало не по себе.
– Какая информация? – жалко пролепетал он, сникнув под безжалостным, не обещавшим ничего хорошего взглядом. – Я ничего не знаю! И никогда секретным не был!
– Ладно, не корчи из себя идиота, – бросил человек в светлом костюме. – Если ты нищий и ничего не знаешь, зачем тогда прячешься?
– Кто обещал переправить тебя с деньгами за рубеж? – быстро спросил блондин.
По телу Левы пробежала дрожь, и он вдруг ясно понял: Элка Ларионова и не думала приезжать в Москву! Она как полиняла от его назойливого внимания и неприкрытых угроз, так и не вернется, пока не убедится, что все миновало. А его, словно последнюю дешевку, купили на телефонной подставе, и он, залив бельма спиртным, не разобрал, что к чему, и не скумекал, в какую петлю сунул голову. А теперь эта петелька уже туго захлестнула шею! Остается лишь торговаться за жизнь и, если удастся вырваться, немедленно сваливать из Москвы хоть к черту на рога. Главное – попробовать сохранить деньги: без них он ничто, пустой звук! Но людей придется отдать, тут уж…
– Хафиз, – вздохнул шоумен. От покойного бандита не убудет.
– Так, – кивнул лысоватый. – Еще?
– Там еще один вертелся, кажется, Лечо.
– Ну, дальше, дальше.
– А всем заправлял Сергей Сергеевич. Такой в сером костюмчике, глазки голубые, любил в валютном кабаке «Каштан» посидеть.
– Прогулки по кладбищу нас интересуют мало, – закуривая, предупредил блондин с рысьими глазами. – Хафиз мертв, Лечо – тоже. Жив лишь Сергей Сергеевич. Кто тебя свел с ним, кто помог украсть бабки и поменять документы? Куда и как ты собирался выезжать? Где твои деньги?
– Какие деньги? – вполне искренне изумился Лева. – Когда меня кинули, осталась сущая мелочь, а ее я отдал за квартиру.
И тут же ухватился за эту спасительную находку: да, его кинули Сергей Сергеевич и компания, поэтому денег у бедного Зайденберга больше нет. Нет, и все! Выпить бы сейчас стаканчик, но разве дадут? А внутри все уже горело огнем, и язык стал похож на шершавую терку в пересохшем рту.
– Меня кинули эти гады! Обещали, взяли бабки, а банковская контора оказалась подставной, и я остался голый.
Потом Сергей Сергеевич исчез, меня стали искать мужики с Петровки, пришлось на оставшееся купить квартирку и залечь на дно.
– Лев Маркович, вы не пробовали писать романы? – с иронией поинтересовался мужчина в светлом костюме.
– Говори, кто свел с Сергеем Сергеевичем и где баксы?! – набычился лысоватый. – У меня нет ни времени, ни желания с тобой долго возиться.
– Я все сказал, – всхлипнул Лева, сам себе удивляясь, откуда вдруг у него взялись слезы. Наверное, жить захочешь, еще не так заплачешь.
Блондин примял в пепельнице окурок, вынул из кармана сложенный полиэтиленовый пакет и крикнул:
– Валериан!
Вошел один из бугаев. Зайденберг весь сжался, ожидая, что сейчас его будут бить, но громила лишь пристегнул его еще одним ремнем поперек груди и отступил в сторону.
Лысоватый с рысьими глазами подошел ближе и неожиданно надел на голову пленника полиэтиленовый пакет, туго затянув его на горле. Через секунду Лева почувствовал: удушье сводит его с ума, и закричал что было сил, но от этого стало еще хуже – остатки воздуха вышли из легких, а звук голоса заглушил пакет.
Внезапно пакет сдернули, и Зайденберг жадно задышал, хватая воздух широко открытым ртом, но тут полиэтилен вновь очутился на голове, и удушье опять стало туманить мозг. Какая выпивка, какие сигареты?! Зачем вообще нужны любые, самые красивые женщины и куча денег, если нет даже глотка воздуха и ты должен сейчас отправиться в мир иной!
