— Тяньаньминь.
Барбара кивает. Да, это всё объясняет.
— Я предупреждал. Не жди ничего особенного.
Большой кабинет выпотрошен, вычищен и отремонтирован. Там темно, окон нет. Освещение — две качающиеся жёлтые лампочки, висящие на проводах, они придают комнате эффект движения, будто она плывёт по волнам океана. Барбара выходит в центр комнаты, её тени вытягиваются и сжимаются на противоположных стенах.
— Мы на месте? Вы говорили, это лаборатория и заодно кабинет Хейвуда.
— Так и было.
Пиао подходит к ней, не отводя от неё взгляда.
— По идее здесь и работал твой сын.
Она отворачивается, не в силах вымолвить ни слова, прячет глаза. Сотрудник университета шаркает в ботинках, которые блестели до того, как Пиао пару раз наступил ему на ногу.
— Надо думать, вы ничего не знаете о американце по имени Бобби Хейес?
— Я никогда не слышал о человеке, которого вы назвали.
Сотрудник, не самая большая шишка, контролирует себя, улыбка натянута на лицо.
Но под спокойной поверхностью океана кишат акулы, дерущиеся в глубине.
— Но вы хоть знаете профессора Лазаря Хейвуда, который тут работал?
Сотрудник издаёт вымученный смешок. Он потеет. Пиао чувствует, как из пор его тела доносится запах чеснока.
— Это не игрушки. Позвольте, я объясню, почему мы здесь оказались. Почему я с вами беседую. Я — старший следователь отдела по расследованию убийств Бюро Общественной Безопасности. Я расследую целую кипу убийств… и вы, господин представитель университета, мне мешаете. Мы можем пообщаться сейчас, в неформальной обстановке… или можем консервативнее подойти к кун ань чу. Но предупреждаю, если вы заставите меня тащить вас в отделение, мы вас не выпустим минимум до нового года, который ещё не завтра. Так что подумайте о своей семье и ответьте на мои вопросы. Вы понимаете, о чём я?
Тот взвешивает угрозу. Плюсы и минусы.
Что выбрать, от чего уберечься. Пиао знает этот взгляд, он встречается с ним каждый день, как с потными рукопожатиями, после которых не отмоешь руки.
— Профессор Лазарь Хейвуд, расскажите о нём.
— Он, он работал здесь, в университете. Профессор Хейвуд вёл лекции по китайской истории. И по археологии… Да, по археологии тоже.
— Где сейчас профессор Хейвуд?
Молчание вышло долгим, но насыщенным. Нет ничего ценнее, чем такое молчание. Опыт научил Пиао давать рыбе стравить леску.
— Нам неизвестно, где находится профессор. Университет сообщил об его отсутствии в Лусиншэ, поскольку он гражданин Америки. Он не появился для проведения назначенных лекций. Мы… мы были озабочены. Это очень необычная, очень сложная ситуация. Как я понимаю, это дело расследует Лусиншэ.
Глаза у мужика пусты. Такие глаза можно увидеть у рыбы, которая целый день пролежала на прилавке. Рыбы, которая уже никогда не уедет отсюда в сумке покупателя. Старший следователь придвигается ближе, тень его наплывает на сотрудника.
— Жизнь уже покинула профессора Лазаря Хейвуда. И по тому рвению, с которым вы «отремонтировали» кабинет, принадлежащий ему, я бы предположил, что вы в курсе этого события?
Смех того скрежещет, как ржавые шестерни.
— Повторяю ещё раз. Профессор Хейвуд погиб. Видите ли, я своими руками вытаскивал его труп из Хуанпу…
Сотрудник отшатывается назад, спиной прижимаясь к холодной стене.
— …мне надо осмотреть личные вещи Хейвуда.
— Я, мы, у нас их нет. Помещение взяла под контроль Лусиншэ. Его закрыли для персонала университета, пока обыскивали и вычищали…
Он останавливается прочистить горло, кадык его дёргается. Ложная искренность подсказывает ему говорить тише. Настоящий страх заставляет смотреть в пол.
— …это вопрос политической активности профессора Хейвуда, его контакта с группами студентов-диссидентов. Это нэйбу, секретная информация, но Лусиншэ были так любезны, что объяснили нам.
Пиао выходит в центр комнаты, свет от лампочки прямо у него над головой вытягивает черты лица. Из глаз пропадает цвет, тени стекают по щекам.
— Я связывался с Лусиншэ, прежде чем поехать к вам в университет. В Лусиншэ нет записей о том, что здесь проводилась подобная операция. Они сообщили, что никаких действий, связанных с пропажей профессора Хейвуда, не предпринималось.
