Очередная улыбка складывает его губы как изящное, хорошо продуманное и разработанное оригами.
— Возможно, надо продолжить с того организационного блокнота, по которому вы стучите, посредница. Продолжить быстро. И решительно. И постоянно держать в голове мысль о разбиении садов…
Ручка посредницы застывает в воздухе, она прекращает стучать по блокноту. Она чувствует вспышку злости, но сдерживает и подавляет её. Палец движется по тексту на следующей странице. Чёткая программа написана чёрным шрифтом на белой бумаге. Чёткий конспект того, что хотят, и что планируют дать взамен.
Чёрное и белое.
— Отправная точка моего правительства заключается в попытке решить две трудности. Первая — высокий уровень гепатита, ВИЧ и последующего СПИДа, появившихся в Соединённых Штатах Америки в результате проведённых операций по трансплантации органов в Китайской Народной Республике. Соответствующие правительственные департаменты с нашей стороны оценивают, что до восьмидесяти процентов людей, посетивших вашу страну с целью трансплантации органов, либо являются американцами по национальности, либо посетят США в течение следующих пяти лет. Двадцать процентов из них будут заражены органами, которые им пересадят. По оценке в Соединённые Штаты вернётся пятьдесят тысяч заражённых людей за тот же пятилетний период. Очень значительная цифра, которую мы увеличиваем в десять раз, поскольку они будут заражать других. Полмиллиона больных людей. Очень значительная цифра, которая серьёзно ударит по нашим ресурсам. Цифра, которую, насколько я знаю, вы не оспорили, и оспаривать не собираетесь, товарищ Дунь?
Тот ещё раз опускает стакан на стол. Три мокрых кольца. Геометрические. Сбалансированные.
— Цифры… дым среди деревьев. К чему нам оспаривать то, что лишено плоти?
Этот ответ они слышали сотни раз. Тысячи раз. Продолжают. Палец посредника сдвигается на следующую строку текста. На следующую нитку с нанизанными словами.
— Вторая сложность заключается в том, что в нашей стране наметился дефицит в качественных человеческих органах для трансплантации. Спрос просто обгоняет предложение…
Посредница ждёт, что Дунь что-нибудь скажет. Тот молчит. Лишь подносит стакан воды к губам.
— …мы считаем, что ответы на эти две проблемы лежат очевидно в сфере влияния вас, правительства Китайской Народной Республики.
Тот машет рукой. Движение получается изящным, будто ветер качает высокую траву. Но появляется ощущение, что этот ветер будет дуть, пока каждую травинку, одну за другой, не вырвет из земли.
— Прошу вас, продолжайте. Вы так хорошо читаете конспект, который мы уже слышали на последних пяти встречах. Это так похоже на одну из ваших мыльных опер.
Злость готова прорваться, но посредница давит её в зародыше. Переходит к следующему пункту записей.
— Мы вышли к вам с идеей развития прозрачного партнёрства между нашими великими нациями. Оно позволит моей стране держать руку на руле, позволит нам поддержать вашу страну в работе над программой по трансплантации органов, обеспечит вас технологиями, квалификацией и хорошо подготовленным персоналом в ключевых точках производства, оценки здоровья донора, тканевой совместимости и контроля качества. Мы так же предлагаем вашей стране стать перспективным и основным источником человеческих органов для трансплантации. Перспективным источником, который покроет разрыв в потребностях нашей страны в этой области. Это уменьшит дефицит, который мы переживаем.
Товарищ Дунь смеётся. Сдержанно. Лишённый юмора скрежет. Посредница уже слышала этот смех и знает, что сейчас последует. Удар палкой по руке. Соль втирают в рану. Знает, как на него ответить. Какие слова надо выбрать, чтобы смягчить жало… успокоить боль.
— Но, посредница, как же ваши вопли о моральном возмущении? О человеческих правах? Отвращение вашей нации к тому, как моя страна добывает человеческие органы для весьма успешной трансплантационной индустрии?
Она ощущает его. Жало. Боль. Правда… удар палки по рукам. Но не показывает этого.
— Это просто бизнес, товарищ Дунь. Просто бизнес… как обычно. Подсчёт долларов. Подсчёт юаней. Что в Вашингтоне, что здесь, в Пекине. Что при капитализме, что при коммунизме. Человеческие права тут ни при чём. В той зоне, куда мы с вами, товарищ, входим, нет такой вещи…
