Кенникот, Сэм Кларк, Джексон Элдер, молодой доктор Мак-Ганум и Джеймс Медисон Хоуленд переминались с ноги на ногу перед печкой и разговаривали со степенной важностью деловых людей. Наружностью они отличались друг от друга, но говорили одно и то же одинаковыми, монотонными голосами. Нужно было внимательно присмотреться к ним, чтобы сообразить, кто из них что говорит.
— Довольно быстро доехали! — произнес один из них.
— Мм-да. Мы выиграли время на озере, там дорога получше.
— А все-таки медленно после автомобиля!
— Мм-да. Какое может быть сравнение! Кстати, довольны ли вы вашими шинами «Сфинкс»?
— Пока служат хорошо. Все же я не уверен, лучше ли они, чем «Стрела».
— Мм-да. Лучше «Стрелы» вы ничего не найдете! Особенно рубчатые, такие куда лучше гладких.
— Мм-да, в этом вы правы: «Стрела» — хороший сорт.
— Скажите, как у вас обстоит с платежами Пита Гарсхейма?
— Он выплачивает очень аккуратно. Ему достался участок хоть куда!
— Мм-да. Это отличная ферма.
— Мм — да. Пит может быть доволен такой землей.
От этих серьезных тем они перешли к шуточным выпадам, заменявшим на Главной улице остроумие.
Особенно мастером по этой части был Сэм Кларк.
— Что это за дурацкие летние фуражки выставлены у вас в таком количестве? — обрушился он на Гарри Хэйдока. — Украли вы их или просто рассчитываете содрать за них втридорога?.. Кстати, о фуражках, — рассказывал ли я вам, какую шутку я устроил Уилу? Доктор воображает себя замечательным автомобилистом и вообще считает, что у него ум почти как у человека. Но вот раз он выехал в дождь и не надел, бедняга, цепи на колеса, а я…
Кэрол уже не раз приходилось слышать эту историю; она убежала назад к танцорам и, оказавшись свидетельницей изумительной ловкости, с какой Дэйв Дайер спустил ледяную сосульку за воротник миссис Мак-Ганум, неистово аплодировала вместе с другими.
Все уселись на пол и принялись за еду. Мужчины посмеивались, передавая по кругу бутылку виски, и хохотали — «Вот молодчина!», — когда к ней приложилась и Хуанита Хэйдок. Кэрол пыталась последовать ее примеру. Ей казалось, что она хочет быть пьяной и буйной. Но она лишь закашлялась и, видя неудовольствие Кенникота, с раскаянием отдала бутылку. Только потом она вспомнила, что решила отказаться от домашнего подчинения.
— Давайте играть в шарады! — предложил Рэйми Вузерспун.
— Давайте, давайте! — поддержала его Элла Стоубоди.
— Что ж, подурачимся! — снизошел Гарри Хэйдок.
Они выбрали шараду, где на долю Сэма Кларка выпала роль короля. Короной служила красная фланелевая рукавица, которую напялили на его большую лысую голову. Они забыли про свою солидность или делали вид, что забыли. Кэрол, увлекшись, воскликнула:
— Давайте создадим драматический кружек и поставим пьесу! Хотите? Сегодня было так весело.
К ее предложению отнеслись благосклонно.
— Идет! — поддержал ее Сэм Кларк.
— Да, давайте! Как хорошо было бы поставить «Ромео и Джульетту»! — простонала Элла Стоубоди.
— Это будет презабавная штука, — согласился доктор Терри Гулд.
— Но было бы глупо ограничиться любительским подходом к делу, — заявила Кэрол. — Мы должны сами написать декорации и действительно создать что-нибудь художественное. Предстоит уйма работы. Будете ли вы… Будем ли все мы аккуратно являться на репетиции, как вы полагаете?
— Еще бы! Конечно! А как же иначе? На репетиции надо приходить без опоздания, — согласились все.
— Тогда соберемся на будущей неделе и положим начало Драматической ассоциации Гофер-Прери! — провозгласила Кэрол.
Она ехала домой, влюбленная в этих друзей, которые мчались с ней по залитому луной снегу, устраивали непринужденные прогулки и готовились творить красоту на сцене. Этим решалось все. Она станет теперь, наконец, частицей города и в то же время избежит губительного яда провинции. И притом она освободится от Кенникота, не оскорбляя его, так что он сам не будет об этом знать.
Она торжествовала.
Месяц, теперь маленький и высокий, холодно глядел с высоты.
II
Несмотря на то, что решительно все добивались чести присутствовать на заседаниях учредительного комитета и на репетициях, окончательно вошли в Драматическую ассоциацию лишь Кенникот, Кэрол, Гай Поллок, Вайда Шервин, Элла Стоубоди, чета Хэйдоков, чета Дайеров, Рэйми Вузерспун, доктор Терри Гулд и четыре кандидата: кокетливая Рита Саймонс, супруги Диллон и Миртл Кэсс, некрасивая, но бойкая девятнадцатилетняя девица. Из этих пятнадцати человек только семь пришли на первое собрание. Остальные по телефону сообщили о своих бесконечных сожалениях, неотложных делах и внезапном нездоровье и торжественно поклялись, что не пропустят больше ни одного собрания до скончания веков.
