– Еще, – попросил я, когда она убрала стакан.
– О! Очнулся наш болезный, – произнес вошедший в комнату немолодой седовласый мужчина с небольшим брюшком и фонариком в руке и принялся оттягивать мне веки и светить в глаза. – Как ты себя чувствуешь?
– Где я? – вместо ответа спросил, запинаясь. – И кто вы такой?
– Меня зовут Петр Карлович, – произнес мужчина. – В настоящее время я твой временный врач. А находишься ты в Полесской областной больнице. В реанимационном отделении. Теперь моя очередь задавать вопросы. Для начала скажи, как тебя зовут?
– Как меня зовут? – спросил я, а затем, нахмурив брови, задумчиво добавил: – Как меня зовут? – Выдержав небольшую паузу, я еще раз медленно произнес: – Как меня зовут?
Судя по всему, моя игра была принята за чистую монету, так как Петр Карлович с каждой секундой менялся в лице.
– Что последнее ты помнишь? – осторожно спросил он, перебивая меня. – Что именно? Попробуй вспомнить, это важно.
– Последнее? – снова переспросил я и задумчиво добавил: – Последнее, последнее…
Мужчина еще больше нахмурился.
– А! Точно! Последнее! – удовлетворенно воскликнул я, и морщины на лице Петра Карловича тут же разгладились. – Я помню, как вот эта девушка что-то записывала, стоя возле меня.
Я победно посмотрел на мужчину, словно не замечая, как он досадливо наблюдает за мной.
– Хм. А имя ты свое, случайно, не вспомнил? – с надеждой спросил он.
Я снова сделал вид, что задумался, и через некоторое время удивленно и с легким испугом посмотрел на него:
– А как меня зовут? Почему я не могу вспомнить? Скажите!
– У тебя травма головы, – ответил мужчина, глядя мне в глаза. – И, судя по всему, временная амнезия. Не переживай. Через несколько дней пройдет.
Петр Карлович вовсе не был уверен в своих словах, а я сделал вид, что не заметил этого.
– Лучше расскажи, как себя чувствуешь?
Врач взялся меня осматривать и отметил, что я довольно быстро восстанавливаюсь. Ноги и руки пусть и слабо, но шевелятся. Страшная рана на голове понемногу заживает, да и царапины на лице медленно, но исчезают.
Во время осмотра мой живот несколько раз громко и требовательно бурчал, и врач велел принести какую-нибудь куриную похлебку. После завтрака мне тут же стало намного легче.
– А можно еще? – просительным тоном спросил я, пытаясь разжалобить находящихся в комнате медсестер.
Все же люди не опасаются человека, которого жалеют.
– Пока нельзя, – произнесла одна из медсестер. – Во-первых, тебе вредно сразу так много кушать после комы, желудок сначала должен привыкнуть к еде, именно поэтому тебе принесли бульон, а не мясо. А во-вторых, Петр Карлович опасается, что из-за сотрясения мозга все съеденное скоро окажется на полу.
– Понятно, – тоскливо произнес я и через некоторое время просительно добавил: – А может, вы знаете, как меня зовут? А то врач почему-то этого не сказал.
«Кстати, интересно, а почему здесь моим лечением занимается врач, а не целитель? Почему в королевстве столь много каких-то химических лечебных препаратов, а не магических зелий? Неужели это связано с отсутствием у танзинийцев пустоши, полной различных ингредиентов? Ведь логично же, если нет ингредиентов, то и зелий лечебных очень мало. Да и с врачом тоже тогда все становится понятно. Целитель – это тот, кто лечит пациента с помощью магии, а врач – лекарственными препаратами. Кроме того, это означает, что лечение у целителей – это прерогатива боярских родов. Меня же посчитали простолюдином и лечат соответственно, а значит, быстрого выздоровления ожидать не стоит. Буду надеяться, что моему организму не хочется болеть и он быстро восстановится».
Кстати, оценив мое состояние как удовлетворительное, Петр Карлович принял решение перевести меня в соседнюю палату. Самостоятельно передвигаться я еще не мог, поэтому пришедшие на помощь дюжие санитары сначала переложили меня на медицинскую каталку, а затем выгрузили в соседней комнате. Во время передислокации по коридору я заметил несколько знакомых девочек, которые зашушукали при моем появлении. А также Петра Карловича, который что-то эмоционально рассказывал неопрятному мужчине средних лет с коротким ежиком седоватых волос и потрепанной дерматиновой папкой в руках.
