Закончив одеваться, я вышел на улицу и, активировав магическую защиту на палатке, поспешил к ожидающим меня людям.
Завтрак, как, впрочем, и все приемы пищи, был организован на высоком уровне.
Взяв поднос, я стал в недлинную очередь к раздаче, сделанной по аналогу швейцарского стола, и принялся продвигаться за впереди стоящими. Вместе с парой бумажных салфеток подхватил столовые приборы, а из пары напитков выбрал горячий чай с лимоном. Затем продвинулся дальше, к нескольким тарелкам с салатами и вторыми блюдами. А в конце обратил внимание на корзины с фруктами, свежими булочками и шоколадными батончиками.
Как говорится, война войной, а обед по расписанию.
Нагрузив подносы, мы заняли длинный свободный стол и уже приступили к еде, когда в столовую ворвался посыльный по штабу с приметной красной биркой на левой стороне груди.
Осмотревшись, он подбежал ко мне и произнес:
– Лейтенант Морозов, полковник вызывает вас к себе!
– Хорошо, спасибо, – кивнул я и уточнил: – Меня одного? Или еще кого-то?
– Мне сказали позвать еще вашего советника – майора Щерницкого, – доложил боец. – Его я уже оповестил.
– Будет разбор ночных полетов, командир? – заинтересованно спросил один из моих бойцов, и остальные как по команде повернули любопытные лица.
– Предполагаю, что именно так, – кивнул я и ускорил расправу над отбивной.
Возле палатки, отданной под штаб бригады, меня уже ожидал советник.
– Валериан Игоревич, а вы словно бы и вовсе спать не ложились, – произнес я, глядя в глаза мужчине.
– Это потому как вы, Иван Егорович, – командир отдельного отряда, а я как-никак кадровый военнослужащий с обширными должностными обязанностями. Только недавно рапорт командиру батальона отдал и собирался в столовую сходить, а тут посыльный прибежал. Я сразу понял, что это в связи с ночным боем и взятыми языками, поэтому решил дожидаться вас здесь.
– Служба – она такая, – понимающе кивнул я и добавил: – Ну что? Пойдем?
Огромная палатка, выделенная под штаб, была разделена на отдельные сектора специальными навесными стенами, усиленными различными заклинаниями, в том числе блокирующими звук в пределах конкретного периметра. Поэтому, несмотря на большое количество работающих, нас встретили лишь тихие голоса переговаривающихся в коридоре людей.
Слева от входа в палатку располагался стол дежурного по штабу. Сидящий за ним мужчина тут же предложил нам проследовать к кабинету командира бригады, а сам взялся за телефон.
«Значит, нас уже ждут», – подумал я.
Казалось бы, какой кабинет может быть у командира воинской части в большой палатке? Это так, название одно, смех. Однако носирианцы все понимали, и для командира, начальника штаба и секретного делопроизводства выделили отдельные контейнеры с высоким уровнем защиты, установленные в первую очередь.
Дверь в контейнер с табличкой «Командир воинской части» отворилась, и за ней обнаружились хозяин кабинета с главным контрразведчиком части.
«А этот перец что еще здесь делает?» – подумал я, глядя на бесстрастное лицо довольно молодого особиста.
– Проходите, господа, присаживайтесь, – произнес полковник и, дождавшись, когда мы займем места за Т-образным столом, продолжил: – Я пригласил вас, чтобы уточнить некоторые подробности ночного боя. Иван Егорович, если вас не затруднит.
После моего вольного пересказа командир перевел взгляд на лежащие на столе отчеты и задумчиво произнес:
– Доклад майора Щерницкого и ваш рассказ бросают тень на командиров других отдельных отрядов, их личный состав и аппарат советников. – Мужчина выдержал небольшую паузу, наблюдая, осознали ли мы его слова, и продолжил: – Устроенная на вас засада действительно работа не одного дня. А значит, патрули, доложившие о том, что прошли все контрольные точки назначенного маршрута, не только не выполнили задачу, но почему-то умолчали об этом.
– Получается, что так, – произнес я и посмотрел на командира. – Не ошибусь, если предположу, что вы уже узнали у плененных нами танзинийцев, сколько времени они там находились, и разобрались, лояльность каких отдельных отрядов вызывает сомнение.
– Вы правы, – ответил особист и поморщился.