«Гладиаторы» вермахта в действии - страница 71
Спустя много лет после войны в разговоре с советским журналистом Львом Безыменским о боях лета — осени 1941 г. бывший немецкий генштабист Вальтер Варлимонт сказал: «Я просто обезумел. Такие успехи, такие успехи! Это настроение охватило тогда всех нас, включая тех, кто скептически относился к замыслу операции на Востоке…» Даже сверхосторожный начальник Генштаба Гальдер к 3 июля уже считал, что задача плана «Барбаросса» — уничтожить основные силы Красной армии — выполнена>{341}.
Сталин, разумеется, собственные ошибки в руководстве РККА возложил на других. Вслед за расстрелом группы генерала Павлова, были объявлены «изменниками» и генералы, которые попали в плен, либо числились без вести пропавшими. Среди них были П. Г. Понеделин, Н. К. Кириллов, В. Я. Качалов. Как потом оказалось, в конце июля 1941 г. генерал Качалов погиб смертью героя у Рославля. Генералы Понеделин и Кириллов возвратились из плена в 1945 г., и в 1950 г. как изменники Родины были повешены по приговору советского суда. Только в 1956 г. Верховный суд СССР прекратил эти дела из-за отсутствия состава преступления. Семьи генералов также подвергались репрессиям. Например, жена генерала Климовских была отправлена в Саратовскую тюрьму, а два его сына-подростка — в исправительно-трудовой лагерь>{342}.
Первоначально вместо целеустремленного движения вперед Гитлер поставил целью окружение советских войск, что и выполнялось с относительным успехом: чего стоили только окружения под Вязьмой, Брянском, Киевом, Смоленском, Харьковом (во всех случаях вследствие крайне неудачного — в линию — построения советского фронта). Только под Вязьмой и Брянском было окружено 6 советских армий. В первые дни боев на Восточном фронте немецкие танковые войска покрывали ежедневно не менее 60–70 км в день: такими темпами советские войска были поставлены в весьма затруднительное положение и несли беспрецедентные в военной истории потери. Например, немецкий историк Пауль Карель считал сражения за Вязьму и Брянск самыми значительными операциями по окружению во всей военной истории: с 30 сентября по 17 октября войска группы армий «Центр» фельдмаршала Федора фон Бока окружили в двух «котлах» 80 советских дивизий — 660 000 солдат>{343}. В целом историки расценивают соотношение советских и немецких потерь в разбросе от 5:1 до 17:1, что, безусловно, является беспрецедентным случаем — в итоге вермахт просто утопили в крови советских солдат, и в первую очередь это относится к начальному периоду войны. 16 июля 1941 г. начальник немецкого Генштаба Гальдер писал об особенностях советского командования: «Без артиллерийской поддержки русские гонят своих людей в атаку; до двенадцати волн, одна за другой. Это необученные рекруты, которые, переговариваясь между собой, закинув ружье за спину, мчатся на наши пулеметы, гонимые страхом перед комиссарами и начальниками. Неисчерпаемые людские ресурсы всегда были преимуществом России, и советское военное руководство принуждает нас убивать этих людей, так как они не уходят с нашего пути»>{344}.
Элитное подразделение Ваффен-СС «Лейбштандарт» 1 июля 1941 г. впервые вступило в бой около Ровно. Гитлеровские гвардейцы были удивлены примитивной тактикой советских войск. Один из очевидцев писал: «Советская контратака началась, когда мы переводили дыхание. Их пехота двигалась на грузовиках, болтавшихся из стороны в сторону… Снаряды разбивали грузовики, убивали людей, но оставшиеся в живых спрыгивали через борта и бросались на нас,… не ища прикрытия. У них не было шансов дойти до нас, но они шли вперед». Несмотря на примитивную тактику советских войск, за три недели боев «Лейбштандарт» потерял 683 человека убитыми и ранеными, а также около сотни машин. Один из эсэсовцев так оценил красноармейцев: «Они были лучшими солдатами из всех, каких мы когда-либо встречали»>{345}.
Одну из типичных советских фронтальных (или сквозных) атак (37-й армии Власова, под Киевом, в августе 1941 г.) немецкий офицер описывал в письме к родным: «С расстояния в 600 метров мы открыли огонь, и целые отделения в первой волне атакующих повалились на землю… Уцелевшие одиночки тупо шли вперед. Это было жутко, невероятно, бесчеловечно. Ни один из наших солдат не стал бы двигаться вперед. Вторая волна тоже понесла потери, но сомкнула ряды над трупами своих товарищей, павших в первой волне. Затем, как по сигналу, цепи людей побежали на нас. С их приближением доносилось раскатистое нестройное: «Ура-аа!»… Первые три волны были уничтожены нашим огнем… Натиск четвертой волны был более медленным: люди прокладывали путь по ковру трупов… Пулеметы раскалились от непрерывной стрельбы, и для замены стволов часто приходилось прекращать огонь… Количество, продолжительность и ярость этих атак истощили нас… Если Советы могут позволить себе тратить столько людей, пытаясь ликвидировать даже незначительные результаты нашего наступления, то как же часто и каким числом людей они будут атаковать, если объект будет действительно очень важным?»
