— Эй, вы, — раздался хриплый шепот, — идите сюда, скорее.
— Кому это еще мы понадобились? — пробормотал Джок.
— Черт его знает, по крайней мере, это люди, и вряд ли они посланы Большим Биллом, — сделал заключение я.
И мы двинулись навстречу незнакомцу. Окликнувший нас человек подождал, пока мы приблизимся, и знаком велел следовать за собой. В его руке оказалась горящая стеариновая свеча — вот уж не думал, что когда-либо увижу нечто подобное. Одетый в лохмотья и заросший, как пещерный человек, наш спаситель вел нас все дальше и дальше по переходам, в которых запутался бы любой спелеолог. Мимо мелькали какие-то решетки, обрывки проводов, ржавые люки, рельсы. Мы так отчаянно петляли по боковым ответвлениям, что я уже испугался, а не сбился ли наш проводник с пути.
— Интересно, где это мы? — Джок, по-видимому, чувствовал себя так же неуютно, как я.
— Где-то под Морденом, — отозвался наш спутник. Выговор у него был непривычным и совсем не походил ни на один из известных мне.
— Вам надо торопиться, а то они вас нагонят.
— Кто — они? — спросили мы в один голос.
— Сирины. Ночные люди.
— Сирины — сирены… — пробубнил Джок.
— Э… — только и смог выдавить я. Его аналогии мне были пока недоступны.
— Господи, Тэш, вы что, сказок в детстве не читали? — изумился Джок.
— Сирины умеют заговаривать, — мрачно подал голос наш спутник. — Это создания ночи. На них нельзя смотреть и опасно слушать, повстречавшего их ожидает несчастье. — Похоже, человек со свечой оседлал любимого конька и решил поделиться с нами всей имеющейся у него информацией.
— Сирины очень умные. Они умеют притворяться кем угодно, даже людьми, и подражать разным голосам. Особенно плохо, если они выведают твое имя. Поэтому мы никогда и никому не называем своих настоящих имен. Меня, например, зовут Тот, кто уходит дальше всех. Это хорошее имя. Слишком длинное, чтобы его могли правильно выговорить сирины.
— И давно вы тут живете? — спросил Джок.
— Всегда, — ответил наш спутник.
— А вы выходите на поверхность?
— Только ночью, — отозвался он. — Наши люди не любят яркого света. Там, наверху, над головой ничего нет. И еще эта… луна — очень неприятная штука. Висит себе в небе и не падает. Как это может быть?
— Не волнуйтесь, уважаемый, не упадет, — заверил Джок подземного жителя.
— Вы — самый сильный и умный человек в мире, — почтительно продолжал наш спутник, — до вас никто еще не сумел устоять против зова сиринов.
— А ведь и правда, Джок, как это ты ухитрился?
— Не у тебя одного есть свои секреты, — скромно усмехнулся Джок. — А куда мы все-таки направляемся?
— Бежим от сиринов, — серьезно сказал наш проводник, — и уже почти пришли домой.
Спустя несколько минут мы выбрались на слабо освещенную станцию — тут горело всего несколько довольно тусклых лампочек, но после долгих скитаний в полной темноте они показались невыносимо яркими. Под этими «искусственными солнцами» проживала община нашего нового друга, члены которой расположились на картонных коробках и драных одеялах, брошенных прямо на грязный пол. Выглядели они, мягко говоря, неважно.
Я бы еще долго гадал, чем они тут питаются, если бы какая-то девица вежливо не угостила меня тушкой жареной крысы. После столь аппетитного зрелища мысль о еде не вызывала у меня ничего, кроме судорожных спазмов.
Пока я обменивался любезностями с хлебосольной хозяйкой, Джок увлеченно рылся в сваленных у стены грудах хлама. Никто ему не мешал. Здесь все принадлежало всем.
— Смотри-ка, — радостно пробормотал Джок, разглядывая извлеченный из кучи старомодный пистолет, — чего доброго, еще и стреляет.
Он разобрал оружие и принялся увлеченно чистить его какой-то ветошью. Этого барахла тут имелось в избытке. Внезапно я почувствовал, как на мои плечи навалилась страшная усталость. Бурно проведенный день практически истощил внутренние резервы организма. Начинало отрицательно сказываться побочное действие иммуно- и биостимуляторов.
Тем не менее нужно было двигаться дальше.
— Вы хотите идти сейчас? — в ужасе спросил старейшина. — Ведь еще не стемнело!
Джок внезапно прервал свое занятие, посмотрел на меня и утвердительно кивнул.
