– какая у меня будет легенда?
– чем проще, тем лучше. Очень много бывших выпущено из лагерей и оправлено на фронт, мы справим Вам документы, сохранив Ваше имя и фамилию, и даже происхождение. Вам ничего не нужно будет скрывать, кроме Вашей эмиграции. Будем считать, что мы уже знаем, куда Вы попадете. В 52 армию. Они ведут позиционные бои в районе Новгорода. Сбросим вас в расположение 10 минометной дивизии в районе деревни Любцы. Там народ разбирается с вышедшими из окружения солдатами 2й армии, вот вы будете одним из окруженцев. Контрразведка Вас, конечно, помучает, но, по нашим сведениям, недолго. Им надо 52ю доукомплектовать, выбытие личного состава катастрофическое. Так что справитесь. Но, мы еще Вас немного подготовим.
Как проверку пройдете, обживайтесь, пообтирайтесь, присмотритесь там ко всем. Нам не хотелось бы Вас потерять и кого-то еще забрасывать к русским. Так что на рожон не лезьте, не геройствуйте. Главная задача пока – выжить.
– Вас понял, сэр.
– Отлично. Сейчас пройдете на брифинг, с Вами поработают наши сказочники – те, кто создает легенды для разведчиков. Потом идите домой и проститесь с родителями. Завтра в тренировочный лагерь на неделю, потом заброска.
Евгений расстался с Габбинсом и прошел в соседний блок, спустился в подвал и зашел в комнату без окон. Там он погрузился в особенности своего будущего прошлого. Два специалиста по легендированию рассказывали Обломову о его параллельной жизни на фронте и в лесах новгородчины, заставляли запоминать имена командиров армий, дивизий, бригад и отрядов, где Обломов как бы служил, и с которыми как бы пересекался. Мастера из соседней комнаты тем временем сварганили Евгению солдатский жетон и справку из госпиталя, в котором, якобы лежал Обломов.
Понятно, что у солдата, вышедшего из окружения вообще могло не быть никаких документов, но все же решили небольшой минимум создать, в виде справки из госпиталя. Она выглядела помятой и даже слегка порванной и обожжённой, и от этого вполне настоящей.
Сказочники попросили запомнить даже имя санитарки, которая ухаживала за ним в госпитале —Машенька. Госпиталь уже к этому моменту был разбомблен, а Машенька погибла, риска встречи с ней не было, а те, кто тоже лежал в этом госпитале, могли бы сей факт подтвердить.
Большое внимание уделялось одежде. Ее предполагалось минимум – кальсоны и сапоги с портянками. Все таки вышел из окружения, одежда порвалась, сгорела, утонула, променял на еду у сельчан.
Так увлекательно прошло 6 часов, за которые Евгений почти поверил, что он советский солдат. Под конец сказочники отвели Обломова в тир, где заставили отстрелять все советские армейские пистолеты, автоматы и пулеметы, а также немецкий Вальтер и Шмайссер, выучить их название, а также потренироваться в их разборке, чистке и сборки.
Здание на Бейкер-Стрит Евгений покинул уже около 9 вечера и, минуя традиционный паб, пошел домой.
Собрав вещи, он позвал отца на кухню и вкратце рассказал об отъезде на задание.
Отец молча достал бутылку водки из серванта, два стакана, огурчики, которые мать сама закатывает каждое лето, разлил, обнял сына и сказал:
– давай, Женька, выпьем за нового русского офицера. Как бы там ни было, ты будешь сражаться за свободу России, и ты должен победить. Давай!
Они чокнулись, посидели немного и пошли спать. Вставать завтра в пять утра.
На рассвете, когда сквозь Лондонский туман еле-еле продирается утреннее солнце, молодой Обломов вышел на улицу пустого Мейфэр. К нему сразу подкатил обычный городской кэб, за рулем которого, в стандартном костюме кэбмена сидел давешний сказочник.
– садитесь, сэр, я сегодня буду Вашим шофером.
– прекрасно, долго нам ехать?
– около часа – лагерь под Ричмондом.
Всю дорогу ехали молча. Собственно, Евгений дремал, развалившись на заднем сиденье.
Действительно, через час подъехали к неприметному забору на лесной дороге под Ричмондом. Водитель показал пропуск караульному, и ворота быстро раскрылись. Подъехав к казарме, водитель попрощался с Евгением и пожелал ему удачи.
У казармы уже стоял сержант, который отдал честь Обломову и провел его внутрь.
