3. Мы стоим за поддержку народов, ставших жертвами агрессии и борющихся за независимость своей родины.
4. Мы не боимся угроз со стороны агрессоров и готовы ответить двойным ударом на удар поджигателей войны, пытающихся нарушить неприкосновенность советских границ.
Такова внешняя политика Советского Союза. (Бурные, продолжительные аплодисменты.)
В своей внешней политике Советский Союз опирается:
1. На свою растущую хозяйственную, политическую и культурную мощь;
2. На морально-политическое единство нашего советского общества;
3. На дружбу народов нашей страны;
4. На свою Красную армию и Военно-Морской Красный флот;
5. На свою мирную политику;
6. На моральную поддержку трудящихся всех стран, кровно заинтересованных в сохранении мира;
7. На благоразумие тех стран, которые не заинтересованы по тем или иным причинам в нарушении мира.
Задачи партии в области внешней политики:
1. Проводить и впредь политику мира и укрепления деловых связей со всеми странами;
2. Соблюдать осторожность и не давать втянуть в конфликты нашу страну провокаторам войны, привыкшим загребать жар чужими руками;
3. Всемерно укреплять боевую мощь нашей Красной армии и Военно-Морского Красного флота;
4. Крепить международные связи дружбы с трудящимися всех стран, заинтересованными в мире и дружбе между народами».
Чем же речь 10 марта была примечательна? Если ее сравнить с речью того же Сталина на предыдущем, XVII съезде ВКП(б) в 1934 году, то нельзя не заметить некоего «нового соотношения» в критике Сталиным поведения великих держав. Конечно, Германии адресованы обычные упреки. Но главный огонь направлен против западных держав, против их «большой и опасной политической игры». Не в последнюю очередь — против их стремления столкнуть Германию с СССР. Германии, кстати, дается понять, что ей не следует предъявлять СССР претензии — скажем, на Украину. Лишь где-то на полях повторяется давняя коминтерновская надежда, что война приведет к новому туру революций в империалистическом мире. Зато в полный рост встает перспектива открытого передела мира и сфер влияний. Так и напрашивается (увы, это лишь после знания событий 1939-1941 годов) мысль: а вдруг переделом сфер влияния займется и Советский Союз?
Но одно безусловно: Сталину было ясно, что для СССР война уже стоит на пороге.
Глава десятая.
XVIII съезд и война
О войне говорили многие. Сам Сталин. Молотов во вступительном слове. Мануильский в докладе делегации ВКП(б) в Исполкоме Коминтерна. Выступавшие в прениях делегаты Багиров (Азербайджан), Пономаренко (Белоруссия), Донской (Хабаровский край), Берия, Хрущев, Поскребышев, Ворошилов, Штерн, Бурмистенко (Украина), Каганович, Мехлис, Шапошников, Доронин (Курск), М. Каганович (авиапромышленность), Буденный, Михаил Шолохов, Кузнецов (флот) и приветствовавшие съезд Чернопятко (пограничники), Мыльников (флот), Нерченко (конница), Панфилов (танкисты), Денисов (летчики), Ростунов (артиллерист), Родимцев (стрелковые войска), Бирюков (дальневосточник), Надежин (флот).
Правда, если смотреть с сегодняшних позиций — это был особый съезд и особые речи. XVIII съезд проводился после того страшного периода в жизни страны, партии и вооруженных сил, который сейчас обозначается символом «1937». Именно на период между 1934 и 1939 годами выпала «необъявленная война» Сталина против собственной партии, ознаменованная серией московских судебных процессов. Часть из них была открытой, часть — закрытой, как военные процессы, которые, пожалуй, больше всего потрясли советское общество. Прочитать в списке осужденных к высшей мере наказания имена маршалов и генералов Тухачевского, Егорова, Гамарника, Уборевича — это было немалое испытание. А за ними последовали Блюхер и, к примеру, тот же герой Хасана комкор Штерн, который на XVIII съезде называл репрессированных командиров «кучкой дряни».
Сейчас, листая архивные листы, можно с полной определенностью сказать, какова была оценка «1937-го» в тех политических кругах, которые считались нашими будущими противниками. Вот, к примеру, записи, сделанные в тот период Геббельсом со слов Гитлера, которому подробно докладывали о московских расправах.
