Все же, жизнь крайне несправедлива, неумолима и жестока, даже безжалостна, в том, что гениальные люди уходят, паршивцы остаются чуть ли не навсегда!
Вернусь к теме. Отлично ориентируясь в основе глобальной проблематики зарождения и развития звука, известный испанский гитарист, крупный теоретик и практик игры на классической гитаре Эмилио Пухоль Виларруби, в своей известной «Школе…» дает детальные разъяснения почему, зачем и как надо трудиться, чтобы выработать достойное классической гитаре звукоизвлечение для управления «сложносочетаемыми» и «сложноподчиняемыми» звуковыми рычагами мышления.[29]
Метр Э. Пухоль, оставляя потокам свой уникальный учебник, составленный по достижениям великого гитариста Ф. Тарреги, предварил его интереснейшей философской тирадой: «…дойдут ли ваши старания до вслед идущих или тихо почуют на фоне великого удивления? Кто бы стал спорить? Звук — это прекрасно, а может лишь потому, что считается прекрасным и никак не более?» Составитель учебника, оставил истинно зрячим весьма ценные практические указания, как выработать самое ценное для исполнителя — «сочный и мощный звуковой небосвод»…
* * *
Среди стараний по озвучиванию на классической гитаре мировых шедевров, созданных великим ИСБ для так называемых «основных смычковых инструментов», нелегкой, но наверняка все же почетной считаю свою попытку транскрипции «Адажио» из № 1 скрипичной сонаты соло, над каждой фразой, каждым тактом, которого мне пришлось очень долго и тщетно трудится.
Транскрипцию первой части 1-й скрипичной сонаты произвела в 2003 году. Тогда мне было всего 13. Позже внесла ряд исправлений в свой вариант. После, мои самые любимые произведения, например, мной переложенное «Адажио» совместно с «Фугой» переложенной Ф. Таррегой исполнила на конкурсе за почетное звание солистки Госфилармонии, на сольных тематических концертах, приемном экзамене в вуз, а также в радиоэфире, около которого всегда более собираются меломаны, чего не скажешь о несметных каналах ТВ, где классика к сожалению находится на втором плане.[30]
Если честно, долго судила-рядила, как «слинять» от сложнейшей первой части № 1 сонаты, чем заменить ее из всего кантиленного сонатно-партитного скрипичного, поскольку она очень своеобразно коварна. Долго разбирала, анализировала, экспериментировала и пришла к окончательному выводу-решению, что незаменимого никак не заменишь.
Начав работу, в первую очередь определила полускрытый истинный путь темы «Адажио». Она — гениальна. Затем разобралась с течениями, идущими из подполья от всех частей сонаты, особое внимание заострила на выразительное и соопределительное значение аккордов в этом произведении, которые являются векторами, направляющими нас сконцентрироваться на сложнейшем ритме и, приступила к транскрипции.
По личному, среди других «нескоростных» частей сонатно-партитных соло-творений кантора, «Адажио» выступает не только как арифметическая единица, но и как особопроникнутое произведение с цельным ощущением ритма. Об этом. В. Рабей пишет: «…нужно глубоко прочувствовать стиль Баха и попытаться передать то, что составляет основу, костяк жизненного нерва его музыки, …без которого она покажется слушателю скучной и сухой»
О тонкостях ритма, при транскрипции «Адажио» руководилась и указаниями проф. Л. Ауэра, который в своем труде отмечает: …ритм в полифонии ИСБ — основа, без которой, все станется схематичным и безжизненным; чтобы избежать звуковых «провалов», «пустот», надо стараться пластично, с ритмической елейностью «выигрывать» все бахоские фигуры, все «скрытое гармонией». Видимо, здесь у кантора явно сказались гены его предка Витуса Фейта Баха, «лабающего» на привезенной из Венгрии гитаре разное и все под размеренный перестук мельничных жерновов.
Интересно, создавая великую струнную музыку, думал ли кантор, что все или многое из всего им насочиненного когда-нибудь станет достоянием и классической гитары? Осознаем ли мы — «умники», что его, примерно седьмому поколению надлежит видеть и слышать при исполнении им созданного? Сможем ли из несметного числа оставшихся для «огитаривания» произведений не утерять главное заложенное полифонистом? «Конечно, не утеряем, — скажете вы, — только, для разрешения многовопросного ассорти, крутящегося вокруг нас с вами, не хватит и двух жизней!»
