И вид такой принял, словно его необыкновенно оскорбляет мое отношение.
– Разве что только потому, что вам их не подают, – заметила я, показывая, что ничуть не обманута его смирением.
– Вы меня боитесь, Лиза? Меня? – Овечья шкура к нему никак не хотела прилегать в степени, достаточной для маскировки звериного нутра. Наверное, от редкого использования рассохлась, а шерсть поела моль, и теперь сквозь прорехи нагло лезла волчья натура. – Уверяю вас, и в мыслях не было вас обидеть. Я беспокоюсь исключительно о вас и вашей безопасности. Могу я поговорить с вами наедине?
Почти уважительный кивок в сторону горничной, которая продолжала стоять в углу гостиной с виноватым видом.
– Не можете, – твердо ответила я. – Потому что я тоже беспокоюсь о своей безопасности. Да и, строго говоря, Александр Михайлович, наш разговор не имеет смысла, поскольку вам нечего мне предложить.
– Вы уверены? – Он чуть приподнял бровь и посмотрел опять на диван этак выразительно. Мол, гостеприимная хозяйка могла наконец предложить гостю отдохнуть, не утруждать ноги больше необходимого.
Но я гостеприимной хозяйкой себя не чувствовала. Во всяком случае, по отношению к Волкову:
– Совершенно. Вы не можете предложить ровным счетом ничего, что могло бы меня заинтересовать. В свою очередь мне нечего предложить вам. Так что… – Я широко улыбнулась, намекая, что пора бы и честь знать.
– Вы себя недооцениваете, Лиза. – Он широко оскалился, больше не пытаясь притворяться милым. – Фаина Алексеевна выдала мне карт-бланш в отношении вас. Она дала согласие на наш брак.
– Неужели? – Я показала, что мои зубы ничуть не хуже, а возможно, еще и острее. И это я пока обхожусь без когтей. – Не так давно, буквально пару часов назад, Фаина Алексеевна пообещала, что мой брак будет заключен исключительно по моему выбору. Вам не кажется, что здесь есть некое логическое противоречие?
– Ничуть, если вы выберете меня.
Я презрительно фыркнула, показывая свое отношение к его предложению.
– Лиза, – вкрадчиво протянул он, – вы просто подумайте. Наш клан – один из сильнейших, Рысьины – тоже не последний, а наш брак может их объединить. Просто представьте, какие возможности при этом открываются. – Внезапно он активировал плетение от прослушивания и продолжил уже только для меня, не играя на публику: – Лиза, вы должны отдать мне этот артефакт. Именно мне. И тогда мы станем не просто сильнейшим кланом, мы станем первыми. Да что там первыми – мы встанем над кланами.
На лице его проявился лихорадочный румянец. И это только от мысли о том, что сможет претендовать на место Львовых. Горничная обеспокоенно придвинулась. Наверное, Фаина Алексеевна все же инструктировала ее на случай нежеланных гостей. Ее движение чуть остудило Волкова, пусть она и не могла слышать, о чем мы говорим. Похоже, он понял, что в запале сказал лишнее.
– Проблема в том, Александр Михайлович, – постаралась я улыбнуться как можно менее ехидно, – что на этот артефакт претендует один из богов.
Уточнять, что претензии претензиями, а артефакт Темному богу не светит, я не стала, понадеялась, что Волкову одного этого факта хватит, чтобы отступиться: в споре с богами смертные обычно оказываются проигравшей стороной.
– С этим вопросом я разберусь, Лиза, если вы отдадите артефакт мне, – неожиданно ответил Волков. – Я правильно понимаю, вы уже догадались, как его можно получить?
Черты его заострились, нос хищно выдвинулся вперед, уши вытянулись и полезли через волосы, словно бамбуковые всходы, а глаза алчно заблестели. Что бы он ни говорил, артефакт его привлекал куда больше, чем я: на меня с таким вожделением и мечтой в глазах он ни разу не посмотрел. Впрочем, я бы вообще предпочла, чтобы он смотрел на кого-нибудь другого. Например, на Свиньину-Морскую… Подружиться, что ли, с ней? Полина Аркадьевна – вот лучшая защита от Волковых, особенно когда она поет. Правда, когда она поет, хочется удрать и Рысьиным, поэтому нужен некий баланс: дружба дружбой, а песенки – только Волкову.
– Неправильно понимаете, – ответила я, с удовлетворением увидев промелькнувшее на его лице разочарование. – Я все так же далека от разгадки, как и раньше.
