– Я вам достаточно заплатил, чтобы вы оплачивали свои ужины сами.
Но на эти деньги у меня уже были вполне определенные планы, поэтому я лишь отметила:
– Боюсь, мисс Мэннинг это не понравится.
Довод был слишком веским, чтобы Песцов к нему не прислушался. Он с тоской огляделся, но, похоже, сегодня единственными дамами были мы с мисс Мэннинг, поэтому он пришел к выводу, что для его репутации лучше на виду у всех поужинать с переводчицей и показать свое к ней отношение, чем оплачивать ей ужин в номер.
– Хорошо, через полчаса в холле, – буркнул Песцов. – Но чтобы никаких намеков. Вы на себя давно в зеркало смотрели, Анна Дмитриевна, чтобы со мной флиртовать?
– Флиртовать с вами, Дмитрий Валерьевич, да вы с ума сошли? – фыркнула я.
Но дразнить его больше не стала, пошла к себе в номер. Он находился на этаж выше, чем у мисс Мэннинг, и наверняка не был таким шикарным, как у нее. Но мне и этого было предостаточно. Постоянно подпитывать изменение внешности и щит, отбивающий запахи, оказалось необычайно трудно. Мне требовалась небольшая передышка.
Я сбросила одежду и перетекла в рысь. Возможно, зря, потому что меня тут же оглушило множеством запахов, приятных и не очень. Я чихнула и немного поиграла кисточкой на декоративной подушке, чтобы хоть так удовлетворить рвущуюся наружу потребность одной из своих половин. Кисточка неожиданно оторвалась, что меня ужасно огорчило, и я подумала, что стоит на такой случай возить с собой веревочный мячик, а то кисточек в гостинице не напасешься.
В человека я вернулась с некоторым сожалением, но этого никак нельзя было избежать. Нужно было поторапливаться, чтобы успеть к сроку. Ничего, сейчас быстро поужинаю и опять останусь одна.
В холл я спустилась, чуть успокоившись и освежившись. Осанка строгая, волосы затянуты – никто не забудет, что я на работе. Как ни странно, Песцов меня уже ждал и даже встал при моем появлении, но руку не подал, не посчитал достойной спутницей, лишь сухо кивнул, показывая, что заметил.
– Вы меня необычайно злите, Анна Дмитриевна, – неожиданно почти пролаял он, когда мы уже сидели за столом и ждали заказ. – Почему?
– Вы у меня спрашиваете? – удивилась я. – Вам лучше знать. Психолог наверняка сказал бы, что я вам напоминаю что-то неприятное или, напротив, нравлюсь.
Он забавно дернул носом.
– Нравитесь? Ну у вас и самомнение, дорогая. Впрочем, будь вы лет на тридцать моложе… – Он выразительно окинул меня взглядом, в этот раз не ограничившись только осмотром лица, задержался на руках, на которых остались следы чернильных пятен. – Или на двадцать…
Задумчивость его мне не понравилась. Изменяла я только лицо, а все остальное было мое и наверняка не слишком подходило к выбранному образу, но тут уж я ничего поделать не могла, не так уж хорошо я наводила иллюзии, чтобы менять сразу все. Но руки – это не лицо. Может, я за ними хорошо ухаживала, чураясь грязной работы? Или вообще Песцов думал совсем о другом, глядя на мои руки, и не замечал их состояния? Да даже если и заметил, главное, чтобы не посчитал важным.
– А вы знаете, Анна Дмитриевна, что-то в вас есть этакое…
– Вы геронтофил, Дмитрий Валерьевич? – любезно улыбнулась я, надеясь, что уж этим определением я его пристукну так, что он надолго забудет об интересе ко мне.
– Кто? – вытаращился он.
– Тот, кто влюбляется исключительно в пожилых женщин. Испытывает, так сказать, нездоровую тягу к ним.
Руки я спрятала под стол и молила бога, чтобы официант как можно скорее принес заказ. Тогда Песцов отвлечется на еду и прекратит меня разглядывать. А то раз поглядит, два – и вся конспирация полетит коту под хвост. Или в данном случае – песцу. Конечно, он меня снабдил деньгами для экстренного бегства, но это не дает ему права лезть в мои тайны.
– Слышала бы вас сейчас мисс Мэннинг…
– Хотите сказать, что тяга к ней здоровая?
– Она не может считаться пожилой, – возмутился Песцов.
– Так и я об этом. – Я невинно похлопала глазами. – Мисс Мэннинг красивая молодая дама, а значит, вас к ней тянет совершенно нормально. Тянет же?
– Тянет, – усмехнулся Песцов, не сводя с меня внимательных глаз.
