– Хм…
Выразительность этого междометия была многократно отработана на Песцове, поэтому Соболева моментально выпрямилась, чуть зарозовев то ли от стыда, то ли от непосильной для ее комплекции и возраста физической нагрузки.
– А Дмитрий Валерьевич не сказал, когда подойдет? – оскорбленно спросила Ксения Андреевна почему-то у меня, хотя я как раз никак не выразила свое отношение к ее рассказу.
– Вечером, – припомнила я. – До этого времени мисс Мэннинг собиралась тут все осмотреть и убедиться в соответствии контракту.
– Да что осматривать? – удивилась Ксения Андреевна. – Все сделано в точности, как Дмитрий Валерьевич написал, так можете и сказать мисс Мэннинг. Кстати, как я к вам могу обращаться?
– Анна Дмитриевна Павлова.
– Павлова? – оживилась она. – А вы не из этих Павловых?..
– Нет, – твердо ответила я.
Соблазн согласиться появился, но ничего ни про каких Павловых я не знала, поэтому приписываться к ним было чревато. Мало ли чем они были известны? Вдруг на досуге потрошили собачек и не только? Нет уж, мне чужой славы не нужно, мне бы своей не заработать.
За разговором мы дошли до кабинета, на котором висела важная латунная табличка: «Соболева Ксения Андреевна. Директор».
– Проходите же, – широко улыбаясь, распахнула она перед нами дверь. – Поговорим, обсудим.
– Я бы хотела осмотреть свою гримерку, – сурово сказала мисс Мэннинг и сдвинула брови. – Возможно, в дальнейших переговорах уже не будет необходимости.
Она застыла перед дверью кабинета, справедливо решив, что это не то помещение, которое ей нужно, поскольку вместо зеркала и гримировального столика там находились письменный стол, несколько книжных шкафов и сейф, окутанный четкими сложными магическими плетениями. Здесь есть что держать в сейфе? Никогда бы не подумала!
– Первым делом мисс Мэннинг хочет удостовериться, что гримерка соответствует ее требованиям, – пересказала я просьбу нанимательницы, немного смягчив слова.
– Боги мои, да чего ж ей не соответствовать? – удивилась Ксения Андреевна. – Никто не жаловался. Нет, я прекрасно понимаю, что мисс Мэннинг – величина мирового уровня… Вы переводите, переводите… но мы сделали все, чтобы ей было комфортно в нашем скромном театре. К сожалению, постоянной труппы у нас сейчас нет, поэтому мы выделили ей лучшее помещение.
– Хм… – сказала мисс Мэннинг и посмотрела на потолок. Но тот был чист и не имел ни малейших повреждений. – Давайте все-таки туда пройдем.
По всей видимости, оскорбленная дива искала повод либо разорвать контракт с Песцовым, либо получить от него извинения. Выглядела она сейчас холодной и неприступной, словно айсберг, что еще усиливалось белоснежным песцовым палантином на плечах, и комплименты Соболевой ее никак не смягчали. Напротив, с каждым восхвалением мисс Мэннинг все больше преисполнялась чувством собственной значимости и все больше убеждалась, что слишком хороша для этой дыры. Дыры, где даже нет местной театральной труппы.
Гримерка оказалась на удивление приличной. В левом углу стояла резная вешалка, в правом – корзина, полная розовых роз какого-то экзотического сорта, одуряюще пахнувшего. Я было подумала, что цветы, от которых сразу хочется чихать и шмыгать носом, вполне могут послужить поводом для скандала, и внутренне напряглась. Но мисс Мэннинг к розам отнеслась с одобрением и не приказала убрать. Как я узнала потом, это было одним из ее требований. Она достала из муфты сантиметровую ленту и тщательнейшим образом перемерила помещение и зеркало на гримировочном столике. К ее глубокому сожалению, они тоже оказались не меньше требуемых. И даже светильник у зеркала, работающий на магии, был исправен и давал ровный теплый свет.
– Мы же все сделали как нужно? – чуть заискивающе поинтересовалась Соболева. Ох, кажется мне, что со старшими в роду она общается очень редко, если вообще общается. Тем, кто в фаворе, не выделяют неработающее предприятие. – Если есть какие-нибудь недочеты, мы непременно исправим.
– Хм… – бросила мисс Мэннинг и огляделась. – А почему здесь такое маленькое окно?
– Ради вашего удобства, – неуверенно сказала Соболева. – И дуть не будет, и никто лишний не полезет.
