И кого она сейчас имеет в виду: богов или императора? Мне оба варианта не слишком нравятся, но второй всё же как-то ближе и с большей вероятностью изменит принятое решение. Если оно действительно принято. Что-то внутри меня подсказывало, что сказанное княгиней — правда и представление на поляне было не просто так, но маленький червячок сомнения всё же был. Правда, не было и ощущения, что меня заманили в ловушки и подло использовали. И это было весьма странно.
— Такое поведение не красит главу клана, — холодно сказала я.
— Извини, дорогая, но я не могла позволить, чтобы тебя прибрали к рукам Хомяковы, — без тени смущения заявила Рысьина.
— Я не вещь, чтобы меня можно было прибрать к рукам. Я сама решаю…
— Сама ты решать будешь ещё не скоро, — отрезала княгиня. — Лиза, так было надо, поверь мне.
— Разумеется, я верю, что вы сделали так, как было надо вам. Но кроме вас, есть ещё и другие заинтересованные лица.
— Вот именно, — бросила она. — И ты даже не представляешь, сколько их. Боги, как ужасно, что ты потеряла память. Это существенно осложняет жизнь.
— Вашу? — усмехнулась я.
— Твою тоже. — Она резко выдохнула и бросила: — Да оденься же ты наконец. И поговорим нормально. Уверяю, после разговора ты посмотришь на ситуацию по-другому.
Княгиня красивым жестом подняла трубку телефона, крутанула пару раз ручку и бросила:
— Принеси нам чай. И быстро.
Да уж, похоже, единственное волшебное слово, которое она знала это «быстро». Слову «пожалуйста» её в детстве не научили, а сейчас заниматься её воспитанием вряд ли кто рискнёт. Интересно, с императором она ведёт себя так же или чуть предупредительней?
Я натянула ботинки, пальто решила не надевать: в комнате не было холодно, а внутри меня бурлила злость, поэтому мне было не просто тепло — жарко.
Чай нам подвезли в рекордное время. Наверное, машина стояла с работающим мотором прямо у дверей кухни, чтобы выполнить мельчайшую прихоть княгини. Горничная в белоснежном накрахмаленном переднике с гербом Рысьиных сноровисто вкатила столик с самоваром и вопросительно уставилась на княгиню, поскольку сервировать можно было только на письменном столе, на котором были разложены какие-то документы.
— Можешь идти, — скомандовала Рысьина. — Мы справимся сами.
Она встала из-за стола и даже прошла с горничной на выход, наверняка чтобы запереть дверь. Убедиться, что посторонних вокруг нет, она может и без лишних телодвижений, во всяком случае, таких, которые заметны мне. Одновременно с хлопаньем двери вокруг появились тоненькие, едва заметные линии защитных плетений. Подозреваю, что малозаметность в данном случае не значила незначительность, просто трата энергии осуществлялась куда более эффективно, чем на охранных заклинаниях поместья. Впрочем, там больше заботились о показе силы.
На удивление княгиня не заставила ей прислуживать. Мирно налила чай и себе, и мне. Правда, дальше предложила угощаться самостоятельно. Себе же положила лишь два сухарика на край чайного блюдца и важно прошествовала к столу, где уселась в кресло.
— Итак, с чего бы начать? — больше для себя, чем для меня, поинтересовалась она.
— Желательно, с начала, — подсказала я.
— С начала? — она улыбнулась. — С начала так с начала. Пей чай, Лиза. У нас очень вкусные пироги.
Пирожки на самом деле пахли так, что хотелось схватить сразу два и набивать желудок, даже не жуя. Я невольно сглотнула слюну. Есть действительно хотелось до ужаса. Возможно, потому, что прогулка отняла много сил и сейчас я была уставшей и вымотанной до предела.
— Спасибо, но я не буду у вас ничего есть.
Пусть это прозвучало оскорблением, но княгиня его заслужила.
— Полноте, Лиза, если бы я хотела тебя опоить или ещё как-то воздействовать, я бы уже это сделала, — сказала Рысьина чуть устало. — На оборот всегда уходит много сил, и их нужно восстанавливать.
— Я поем потом, у Владимира Викентьевича, — упрямо отказалась я, не отрывая глаз от еды.
— По дороге к нему ты можешь упасть в голодный обморок. Лиза, я тебе не враг.
— С такими родственниками и врагов не нужно, — буркнула я. — Родная бабушка сделает всё, чтобы их оставить без работы.
