— И насколько существенные мелочи?
— Например, за моё обучение половину вносит государство, — чуть виновато сказала Оленька.
Разговор прекратил звонок на урок. Но и так было понятно, что ни прав, ни обязанностей у меня существенно не прибавилось. Или Оленька просто об этом не в курсе. Да ей это и неактуально: у неё есть семья, которая всегда подскажет при необходимости. Даже не семья — клан. Нет, нужно расспрашивать Николая, он наверняка знает больше, уж про обязанности — точно. Но невыясненных вопросов оставалась уйма, и любопытство глодало меня изнутри, как маленький, но очень голодный зверь.
Грызельда вплыла в класс как манекен, перемещаемый неким тайным устройством: плавно, но жёстко зафиксировано относительно внутреннего штыря. Кажется, у неё даже юбки не шевелились. Наши тетради она прижимала к груди, словно великую драгоценность. Одноклассницы, как загипнотизированные, уставились на эту стопку. Мне даже показалось, что некоторые из них начали молиться. На мой взгляд, занятие совершенно непродуктивное. Да, я уже убедилась, что молитва помогает, но молиться нужно было до написания сочинения, а не тогда, когда всё уже написано, проверено и оценено. А ещё лучше — не молиться, а учить язык. Надёжнее уж точно.
Разбор сочинений проходил быстро, и для каждой ученицы находилась пара язвительных фраз. Аничкова не зря переживала: её сочинение Грызельду не устроило совершенно, критике подверглась практически каждая фраза. Так что когда дело дошло до моей тетради, я уже внутренне подготовилась к экзекуции.
— Фройляйн Седых, вам удалось меня удивить. Где вы прятали свои знания все эти годы? Или это была затянувшаяся шутка? Если так, то должна указать, что шутка весьма дурного толка. — Она возмущённо уставилась на меня, ожидая полного и безоговорочного раскаяния. — Имейте в виду, больше я не буду делать снисхождение на вашу природную глупость.
Аничкова насмешливо фыркнула и повернулась ко мне, показывая своё полное согласие со словами учительницы о моей природной тупости. Уж кому-кому, но не ей высказывать подобные претензии к чужим мозгам, поскольку своих нет. Грызельда, наверное, подумала так же, так как постучала указкой. Увы, не по Аничковой, а лишь по её парте, но этого хватило, чтобы одноклассница вытянулась в струнку и подобострастно уставилась на учительницу, более ни на кого не отвлекаясь. Впрочем, ей это не сильно помогло, поскольку сразу после разборов сочинений Грызельда начала вызывать девочек отвечать заданное к предыдущему уроку стихотворение, и вот тут выяснилось, что Аничкова знает его не так хорошо, как должна была. За её мучениями у доски я наблюдала с некоторым злорадством. Желания подсказать не возникало. Да и не только у меня. Похоже, Аничкову в классе не слишком любили. Возможно, её привлекают только те реалисты, которые ухаживают за другими, что и приводит к неприязненным отношениям с одноклассницами?
День получился весьма насыщенным, и я смогла вернуться к выяснению у Оленьки важных вопросов только после занятий. Но этот вопрос точно не терпел отлагательств.
— Оль, а один оборотень может почуять другого?
— Конечно, — уверенно ответила Оленька, — мы же совсем по-другому пахнем.
— Что-то я этого не замечала.
— Потому что ты обычный человек. Мы, оборотни, умеем изменяться не полностью, а изменять одни органы чувств, и тогда и слышим лучше, и запахов чувствуем больше, — пояснила Оленька.
— А внешне это как-то проявляется?
— Нет же, — удивилась она. — Вот смотри сама. — Она чуть дёрнула носом, а затем уставилась на меня с видимым изумлением: — Лиза, но ты же…
— Ш-ш-ш, — похолодела я. — Не вздумай никому ничего говорить.
— Почему? — Оленька от радости чуть не прыгала на стуле, но голос всё-таки понизила: — Это же здорово, что у тебя второй облик прорезался. Ты же теперь не Седых, а Рысьина, получается?
Энтузиазм Оленьки скорее пугал, чем радовал.
— Я — Седых, — с напором сказала я. — И если ты моя подруга, то ты никому не проболтаешься о том, что унюхала.
Теперь у меня и сомнений не было, что Александр Николаевич тоже что-то унюхал, и это меня совсем не радовало. Наверняка он унюхал куда больше, чем Оленька: она-то не в курсе внутриклановых интриг Рысьиных, а вчерашний визитёр не только в курсе, но и активно в них участвует. Как бы меня за компанию не начал вовлекать.
