— Оля, а со стороны мамы у меня кто-нибудь остался? — ни на что не надеясь, спросила я. — Не знаешь?
— Нет, не остался. Твой папа и дедушка по маме погибли вместе, бабушка ещё раньше, а твоя мама у них единственная дочь. Была. И они бы-ыли, — Оля всхлипнула и утёрла показавшиеся слёзы. — Одна ты осталась после того, как Рысьина от тебя отказалась. То есть не одна, конечно, у тебя есть я.
Она выразительно уставилась на спину брата, наверняка ожидая, что тот добавит: «И я». Но Николай либо не слушал, о чём мы говорим, либо его собственные желания с желаниями сестры не совпадали. В конце концов, офицер российской армии — не гимназистка, просто так словами не бросается. Если что скажет — обязан соответствовать.
— Ты мне как сестра, — продолжала Оля, недовольно посматривая на брата. — Я тебе во всём помогу и поддержу.
Мы как раз проезжали мимо солидного здания с золотыми буквами, складывающимися в название «Ильинский земельный банк», поэтому я не удержалась от шутки:
— А если я соберусь ограбить банк?
— Когда? — заинтересовалась Оленька, уставившись на меня округлившимися от восторга глазами. — Этой ночью или нужно время на подготовку?
— Барышни, — грозно сказал Николай, — никто грабить банки не будет.
— Но Лизе же нужно брать где-то деньги, — возразила ему Оленька. — Так почему не в банке?
— Потому что если берёшь в банке деньги, которые положил туда не ты, то тебя помещают в тюрьму, — доходчиво пояснил Николай.
— Я пошутила, — на всякий случай сказала я, а то вдруг заподозрит меня не только в криминальных наклонностях, но и в том, что подбиваю его сестру на противоправные действия.
— Я-то понял, — бросил Николай, не поворачиваясь.
— Но денег-то у тебя всё равно нет, — разочарованно округлила губы Оленька. — Значит, нужно их где-то брать.
— Мне наверняка должны платить пенсию от военного ведомства. Только я понятия не имею, куда нужно для этого обращаться.
— Я узнаю, — предложил Николай. Точнее, не предложил, а поставил в известность. — Кстати, о банках. Возможно, у Лизиной мамы был вклад в банке или страховка. Нужно посмотреть в доме документы.
— У Ольги Станиславовны секретер с документами стоял в спальне, — припомнила Оленька отнюдь не с таким энтузиазмом, как ранее говорила про ограбление.
Она оглянулась на банк, но здание давно скрылось за поворотом, и слава богу. А то с неё станется разработать план по привлечению для моего выживания денежных средств из банка без его ведома.
К лечебнице мы приехали без приключений, но внутрь я пошла одна, отказалась от Оленькиной поддержки: мало ли как теперь отнесутся в лечебнице клана Рысьевых к представителям клана Хомяковых. Вдруг в отместку за Юрия устроят внеплановое лечение его сестре? Нет уж, пусть лучше посидит с братом: где найти Владимира Викентьевича, она мне объяснила столь подробно, что я, наверное, и с закрытыми глазами смогла бы найти. Да и что там искать? Первая комната справа на втором этаже, дверь в которую была приглашающе приоткрыта.
Я почти прикоснулась к ручке, как услышала голос Владимира Викентьевича. Целитель был не один и сейчас с кем-то разговаривал. Сурово разговаривал, совершенно в несвойственной себе манере.
— А я ещё раз повторю, что вы совершаете серьёзную ошибку. Я с самого начала был против, если вы помните, но теперь ситуация вовсе выходит из-под контроля.
— Дорогой мой, — я с удивлением узнала голос княгини Рысьиной, спокойный и даже расслабленный, — вы же не будете отрицать, что это дало нужный эффект?
— Не всякий нужный эффект принесёт пользу клану. Особенно если ему сопутствует ненужный. Этот вариант лечения мне не нравится. Уверяю вас, Ваша Светлость, того же эффекта можно достичь другими методами, не столь травматичными.
А не так уж он её и боится. Я бы с интересом послушала и дальше, но мне не дали. Дверь резко распахнулась и цепкие пальцы княгини ухватили меня за запястье.
— Пришла посмотреть на дело рук своих? — фыркнула она, скорее разочарованно, чем зло. — Ну что ж, смотри.
Я даже опомниться не успела, как она втолкнула меня в соседнюю комнату, оказавшуюся палатой, весьма похожей на ту, в которой не так давно очнулась я. Возможно, это она и была. Но сейчас в ней лежал Юрий, бледный, почти как побелённая стенка рядом с кроватью. Увидев нас, он вздрогнул, что не помешало ему принять вид мученика, несущего с достоинством все невзгоды, предназначенные ему судьбой. Интересно, какой травматичный метод лечения затребовала для него Рысьина? Надеюсь, многочисленные клизмы до полного очищения мозгов от глупых мыслей.
