Жив, и в сознании. Вместо радости я почувствовал отчаяние. Понятно же, он и обещанных десяти минут не протянет, а с моей помощью — и того меньше. Как я эти железки уберу, перегрызу? Милосерднее всего его добить, это единственное, что я могу для бедняги сделать, ясно же…
Но добить, естественно, я никого не смог.
Незнакомец глядел на меня и слабо улыбался. Он не просил о помощи, наверное, понимал, что ее будет, а просто улыбался, и от этой улыбки мне стало совсем тошно. Чему тут улыбаться, скажите на милость? Лучше бы он умер. Или начал бы меня проклинать, угрожать — так было бы проще. Но не смотрел бы так и не улыбался, словно заранее прощает мне то, что я ничего не могу сделать.
Ненавижу.
Я резко отвернулся, изучая путь назад, не в состоянии больше выдержать этот взгляд. Все бессмысленно. Все бесполезно. Да, я бежал, а что оставалось? Кажется, вот эта железяка выдержит…
И тут незнакомец заговорил:
— Не… трогай, — прошептал он. — Бери тот… что рядом.
Я посмотрел на край моста, на безопасный асфальт, на далекий и желанный берег, зло выругался и развернулся обратно.
— Ты меня слышишь?
Нет ответа. Я наклонился ближе и беспомощно спросил:
— Я могу для тебя что-то сделать?
Я уже решил, что бедняга видит перед собой лестницу постижения, когда бледные губы чуть шевельнулись:
— Дай… руку.
Секунду я колебался, а потом сжал чужие холодные пальцы. Может быть, человек попрощаться хочет. Подыхать в одиночестве, подозреваю, вовсе отвратная штука.
Незнакомец благодарно улыбнулся и пошевелился. Я в оцепенении глядел, как он поднимает свободную руку, хватается за выступающую арматуру и тянет себя вверх…
И грохнулся в обморок.
Кто-то потряс меня за плечо. Я неуверенно открыл глаза, пытаясь для начала вспомнить собственное имя; имя не вспоминалось, зато по небу так красиво плыли белые пушистые облака…
Так, Лоза, заканчивай думать ерунду. Лоза?
Воспоминания навалились все разом.
Однажды я опрокинул на себя архивный стеллаж, и с тех пор его пыльный образ является каждый раз, когда воспоминания так делают. Потерять сознание от вида крови…Спасибо, что хоть в воду не свалился. Эй, а где тот человек?
Незнакомец сидел рядом и пытался перевязать раны собственной рубашкой. Получалось у него неплохо, вроде бы, потому что я поспешно уставился на лес, борясь с дурнотой.
— Ты целитель?
— К сожалению, нет, — негромко отозвался спасенный, не прерывая своего занятия.
— А… — я ткнул рукой в окровавленные прутья и пятна крови на бетоне.
Незнакомец усмехнулся и покачал головой.
— Мне повезло: раны оказались не опасны. Меня не так просто убить…
— Тебя пытались убить?!
Нет, Лоза, он сам на железяки наткнулся.
— Один старый… — незнакомец болезненно скривился, — товарищ… Как твое имя?
— Лоза.
— Лоза? — кажется, он сильно удивился.
— Это прозвище.
— Град, — представился незнакомец. — Тоже прозвище.
Я пожал протянутую руку, про себя отметив, что теперь она по-человечески теплая. Да и выглядит человек по имени Град куда живее, пусть и бледновато. Наверняка слабый маг, они, маги, живучие, как мокрицы. Я бы после такого не встал.
— Искренне рад нашей встрече. Я тебе очень признателен, Лоза…
— Сочтемся, — я нервно отмахнулся. — Пора выбираться. Э-э-э… Ты идти-то можешь?
Лоза, в твоей голове завелся ветер и чувствует там себя преотлично: ничего не мешает дуть из одного уха в другое.
Град с трудом приподнялся и вымученно улыбнулся:
— Смогу. Не волнуйся.
— Точно?
— Оставаться на мосту нельзя. Тот… человек может вернуться.
Упоминание загадочного арматурного маньяка подавило все возражения. Я внимательно уставился на берег, стараясь не упустить надвигающуюся опасность. Вдруг у этой твари хобби такое — ловить людей на мостах развешивать. Поставил бы на колдуна, но колдуны в наше время совсем разленились, действуют только магией. Хотя, ради заклятого врага, можно и расстараться. Пусть Град не выглядит человеком, который может стать заклятым врагом колдуна…
— Этот мост принадлежит Великому Лесу. Ты знаешь, что нельзя вторгаться в Великий Лес без его позволения?
Я перебрался на асфальт и недоумевающе уставился на спутника.
— Знаю. Они, — я кивнул на наемников, столпившихся на берегу. — Побоялись.
