Это имя прозвучало угрожающе, но Дубэ не знала почему.
— Это — ребенок? — спросила она тихим голосом.
Рекла кивнула:
— Если ты догадлива, то, может быть, уже поняла, о ком мы говорим.
Дубэ была смущена.
— Астер не только распространял слово Тенаара. Астер, единственный из великих людей нашего культа, по-настоящему пытался восстановить царство победителей. И не так, как это делаем мы, совершая множество отдельных убийств, а путем огромного освобождающего жертвоприношения. Он был нашим вождем в течение сорока лет, он был самым настоящим распространителем идей Тенаара на земле. Долгое время мы верили, что времена близки, что Тенаар сдержал свое обещание.
Дубэ почувствовала, как холодок пробежал по ее телу.
Рекла свирепо усмехнулась:
— Ты не поняла, да? Это ясно говорит о том, насколько ты далека от жизни победителей. Но в любом случае ты не можешь не чувствовать той мощи, которую излучает его личность, даже если мы только призываем его в молитвах, как это делаю я. Я чувствую, что тебе страшно, я чувствую, что ты осознаешь все его величие.
Дубэ почти лишилась дара речи.
— Кто он?
— Тиранно, или Тиран.
Это слово раздалось в храме как гром. Не было никого во Всплывшем Мире, кто бы не боялся этого имени больше всего на свете. Прошло сорок лет с момента его падения, сорок лет — столько же, сколько и ужасных лет его правления. Война, в результате которой его свергли с престола, — Великая Война, — вспоминалась как один из наиболее темных периодов истории Всплывшего Мира. Ниал и Сеннар, победившие его, стали мифом, их статуи стояли на всех перекрестках дорог и на площадях.
— Неграмотный народ называл его Тираном так настойчиво, что в конце концов он сам заменил этим прозвищем свое собственное имя. Теперь только мы, победители, можем осмеливаться произносить его.
— Не может быть, чтобы ты говорила это всерьез…
— Да. Его звали Астер, он был ребенком, таким, как статуя, которую ты видела. Один его заклятый враг наложил на него это проклятие — оставаться всегда в детском теле. Дитя смерти. Ты понимаешь, Дубэ? Понимаешь?
Глаза Реклы блестели, как никогда, они горели от исступления.
— Много лет назад он сражался, убивал, истреблял, уничтожая одно за другим королевства, чтобы вновь создать на земле царство Тенаара. В подземельях его дворца жила и благоденствовала Гильдия. Иешоль был его правой рукой.
— Тиранно был самым худшим из того, что когда-либо существовало во Всплывшем Мире… — осмелилась сказать Дубэ.
— Замолчи! — прокричала Рекла. Черты ее лица исказились от ярости. — Что ты знаешь? Так говорит чернь, которая ничего не понимает, это сплетни, распущенные Ниал и Сеннаром, которые убили его, да будут они прокляты! На самом деле все не так.
Дубэ вцепилась в край скамейки так, что у нее побелели ногти.
— Нет… мы все знаем, знаем, что он делал… и как довел Всплывший Мир…
Рекла влепила ей пощечину.
— Проси прощения! Проси прощения у Тенаара за это ужасное богохульство! Астер был святым.
Дубэ вздрогнула и вскочила на ноги.
— Однако Астеру не удалось довести до конца планы Тенаара. Иешоль был с ним в минуты его падения, когда Ниал победила, а башня Рока превратилась в осколки в наших руках. — Рекла справилась с волнением, вытерла слезы, которых не смогла сдержать. — Но он вернется, — заговорила она опять твердым голосом. — Его приход на нашу землю был только вступлением к тому, что будет. Он вернется, вместе с другими семью Великими, и Тенаар победит. И тогда все станет как было.
Рекла умолкла, переводя дыхание.
Дубэ словно парализованная не могла пошевелиться.
— Это — великая тайна нашего культа. Сейчас мы должны скрывать ее от глупцов. Но времена меняются, наша власть, наша сила укрепляется день ото дня.
Рекла снова стала той хладнокровной и жестокой женщиной, которую знала Дубэ.
— Я хочу, чтобы ты знала все о жизни Семерых Великих, а также о жизни Астера. После обеда я дам тебе книгу, написанную собственноручно его превосходительством Иешолем. Приближается Ночь Затмения, одно из затмений Рубиры, и поэтому я хочу, чтобы ты все изучила.
Она встала, собралась идти к себе, а Дубэ осталась, будто пригвожденная к своему месту. Тогда Рекла подошла к ней, наклонила свое дерзкое лицо к уху Дубэ и зашептала:
