Он негромко и горько засмеялся.
— Это было не трудно. Он был почти опьянен теми снадобьями, которые они используют. Мне надо было всего лишь убить его ударом ножа в сердце. Я хорошо знал, как это делается. В двенадцать лет я знал, как убить человека, как заставить его страдать и как убить его в одно мгновение.
Он замолчал, вздохнул. Дубэ слушала его.
— Мне показалось все это пустяком, когда я совершил убийство. Однако в последующие дни меня мучил образ покойника: каким он был при жизни, как он смотрел на меня, когда я ударил его кинжалом. Он преследовал меня. Я чувствовал себя грязным, но, сколько бы я ни мылся, на моих руках всегда оставалась кровь, всегда.
В какой-то момент Дубэ показалось, что он почти плачет, но потом он снова заговорил, уверенно и громко, как обычно:
— Потом я пришел в себя. Так всегда бывает. Но в первый раз я тоже хотел умереть, как и ты.
Дубэ снова заплакала.
— Я думала, что хочу этого, Учитель, думала, что просто победила Горнара, и все, но оказалось иначе… это никогда не забудется… никогда…
Учитель крепко прижал ее к себе.
— Теперь ты понимаешь, почему я не хотел оставлять тебя рядом с собой, понимаешь? Моя дорога такова, и я не хотел, чтобы ты тоже шла по ней.
Он крепко обнял ее, Дубэ прижалась к его груди.
— Поклянись мне, что больше не будешь этого делать, — выдохнул он.
Это были те слова, которые Дубэ с самого начала не хотела слышать. Слова, которые означали для нее одиночество и брошенность. Теперь они были желанными, почти вымоленными. Но она все еще боялась.
— Не бросай меня, Учитель, не бросай меня! Я научусь убивать без страха, стану безжалостной, как ты, сделаю все, что ты захочешь.
— Но я не хочу этого!
Голос его был громким, но в нем звучало отчаяние.
Он оттолкнул ее, потом взял в руки голову, посмотрел ей в лицо.
— Я не хочу, чтобы ты еще убивала, не хочу, чтобы ты оставалась со мной.
Дубэ не знала, что думать. Она любила только Учителя. Если для него нужно убивать и испытывать такой же ужас, который каждый раз будет ее мучить, то она сделает это.
— Посмотри на меня! Ты не хочешь убивать, и я знаю это! Если бы ты могла остаться со мной, не делая этого, что бы ты выбрала?
Она не знала, что ответить.
— Я хочу остаться с тобой… Ты всегда был со мной, и я всегда хочу быть рядом с тобой…
— Но хочешь ли ты убивать? Ты хочешь продолжать делать это день за днем, пока не умрешь вместе со мной?
Он смотрел на нее так внимательно, что Дубэ почувствовала себя беззащитной под его взглядом.
— Нет! Я не хочу этого! Я не хочу больше этого делать! — сказала она сквозь слезы, крепко обнимая его. — Но не бросай меня!
— Я не сделаю этого… никогда… ты останешься со мной, но, клянусь тебе, ты никогда не будешь больше делать подобное.
Дубэ крепко обняла его, прижалась к нему.
— Спасибо, Учитель, спасибо…
Учитель нежно отстранил ее и приблизил свои губы к ее лбу.
Дубэ, как будто что-то подтолкнуло ее, подняла голову, и их губы встретились. И если для него это был братский поцелуй, которым человек потерянный целовал существо, разделяющее с ним его мрачную судьбу, то для нее все было иначе. Для Дубэ это был результат долгого пути, обожания, которое росло вместе с ней, длилось бесконечно, это был тихий остров и нежность моря в слишком печальной ночи.
Но так было всего лишь мгновение: Учитель тут же отстранился. Он ограничился тем, что снова прижал ее к себе.
Дубэ почувствовала, как ее тело ослабевает, а сердце бешено бьется. Но не было больше ни страха, ни сожалений. Это было что-то новое, сладостное. Она ощутила, как тревога понемногу уходит. Потом она уснула.
