И тут внезапно, прежде чем я успела хоть что-то сказать, зазвонил телефон.
Мама поморщилась, глядя как кирпич-«нокия» подпрыгивает у меня в руках:
– Ты все еще пользуешься этим несуразным устройством времен гражданской войны?
Я хмыкнула, заглядывая в небольшой экран и пропуская возмущение мимо ушей. Ну и фигли, что телефон был большим и некрасивым? Зато он не давал шанса пропустить звонок и вообще был просто незаменим в целом ряде вопросов. Например, им запросто можно было отбиться от маньяка в темном переулке – главное было прицельно стукнуть.
– Кто там? – нетерпеливо заерзала на диване Полина. – Алекс?
– Нет, – в недоумении покачала я головой. – Номер не определен.
И дала отбой. Нет, правда: если я действительно была кому-то нужна – мне перезвонят. Вот тогда, быть может, и отвечу. Сейчас у меня не было ни времени, ни желания общаться с таинственным незнакомцем.
– Юлиан, – откладывая мобильник на кресло рядом с собой, я подняла глаза на «Финиста», – расскажи, что привело тебя в наш город после стольких лет?
Улыбка парня стала еще шире, и он ничтоже сумняшеся ответил:
– Ты.
– Ха-ха! – вырвалось у меня. Как по команде пять пар глаз вперились в мое посеревшее лицо.
– Так вот, оказывается, какие открытки ты посылала ему на праздники… – задумчиво проворковала мама.
Я встрепенулась.
– Не говори глупостей! – выпалила на одном дыхании. – И ты, Юлиан, тоже! Разве не твоей мечтой было поступить на факультет менеджмента в Париже? Я бы ни за что не стала тебя отговаривать.
– И я поступил, Ева, – склонил на бок голову Шакуров. – И вот уже второй год учусь на кафедре менеджмента туристической индустрии в университете «Париж Валь-де-Марн».
Мама нахмурилась:
– Погоди минутку… я ведь правильно помню, что твои родители владели туристическим агентством здесь, в городе?
– Правильно, – кивнул Юлиан. – И продолжают им владеть. Только теперь это целая группа компаний, представленная по всему миру.
– Ничего себе… – пробормотала Ядвига.
Георгий в ответ скрежетнул зубами так, что я думала, он их в пыль сотрет: видимо, по мнению отчима его супруга должна была восхищаться исключительно его талантами бизнесмена.
Юлиан же только вздохнул, небрежным жестом заправляя за ухо золотистую прядь:
– Да, миссис Моргалис, семейное дело разрослось, но разве счастье – в деньгах? Я прожил десять лет вдали от родины, от друзей, от семьи, но я знал, что однажды во что бы то ни стало вернусь сюда.
«Только не говори, что ради меня! Только не ради меня!» – панически пронеслось у меня в голове.
– Ведь здесь осталась Ева, – заколотил Юлиан в мой гроб последний гвоздь. – Моя детская любовь, которая, как известно, самая крепкая.
– Детская дружба самая крепкая! – немного грубо отрезала я.
– Возможно, – не стал отпираться Юлик. – Но в следующем году я собираюсь перевестись в местный университет.
– Интересно, что скажут на это твои родители… – хмыкнула Полина.
– Они не против, – ответил Шакуров. – Им главное, чтобы я мог возглавить бизнес, и для этого получил соответствующее образование. А насчет того, в какой стране его получать… Разве для пытливого ума есть существенная разница, что видно из окна: Эйфелеву башню или центральный парк с елками?
«Есть, – мрачно подумала я. – Сидя под башней Эйфеля, пытливый ум имеет шанс дожить до выпуска».
«Нокия» дернулась, снова привлекая внимание. Я отвлеклась от унылых мыслей и скосила на нее глаза: однако этот загадочный «некто» был весьма настойчив!
– Ева, ответь наконец! – скривилась Ядвига. Видно, ей не нравился виброзвонок, который заставлял кресло подпрыгивать так бодро, будто оно собиралось ускакать в сторону заката вместе со мной.
– Нет! – буркнула я, нажимая на красную кнопку.
Улыбка Юлиана стала очень широкой и от того слегка нереалистичной:
– Ты что-то скрываешь, Евочка?
Я грозно уставилась ему в глаза:
– От тебя? Юлиан, мы не общались десять лет! Вся моя жизнь от тебя скрыта.
– Ну не говори, – с видом Дэвида Копперфильда, заставившего исчезнуть синего кита из закрытого бассейна на глазах у стотысячной аудитории, покачал головой «Финист». – Я за тобой наблюдал.
Вот это он сказанул!
