Автобусы, автомобили, грузовики, велосипедисты, пешеходы — все смешалось в совершенно невообразимую кучу прямо в центре города. Кое-кто из студентов уже начал выходить из себя — кричали в сторону копов, пели что-то с издевкой. Растерянные туристы отставали от своих групп, вопили водители такси, пилеры отходили назад, беспомощно ожидая указаний. Все это было мне только на руку. Чем больше хаоса, тем лучше.
— Дорогая, извини, мне нужно покинуть тебя, — обернулся я к девушке.
Она схватила меня за рукав:
— А в «Джуриз» не пойдешь?
— Не могу, прости. Мне нужно уходить, я на самом деле убегаю от пилеров.
Она заглянула в свой рюкзачок, украшенный всякими побрякушками, перевернула его вверх тормашками, и оттуда выпал большой брелок в виде хипповского «фольксвагена»-микроавтобуса. Я подхватил его и вернул ей, к тому времени она уже нашла, что искала, — листок с дублинским номером телефона.
— Мой мобильник. Позвони, если вечером будешь свободен.
— Хорошо, если только до того меня не вздернут.
— Рирдан. — Она протянула руку.
— Брайан, — ответил я и, прошмыгнув мимо нее и остальных студентов, проскользнул рядом со штативом с камерой Би-би-си, увернулся от видеокамеры агентства Ар-ти-и и едва-едва разминулся с чудиком из съемочной группы передачи «60 минут», который чуть не впечатал меня в автобус.
Довольно скоро я обнаружил зеленую телефонную будку, вошел в нее и огляделся: нет ли за мной хвоста.
Абсолютно никого! Я оторвался от копов, они потеряли меня. Великолепно!
Так, от них избавился. Теперь вторая часть задуманного — найти Четыре Суда. Где искать? Где-то рядом с рекой…
Остановил парня — на его футболке был изображен Джойс.
— Простите, пожалуйста, вы не скажете, где находится здание Четырех Судов? Я знаю только, что это где-то здесь, но вот где именно?
— Ужасно сожалею, но я и сам не имею понятия, — ответил он с английским акцентом.
Далее женщина:
— Weiß nicht.[12] Я жить тут, но я не знать. Четыре Суда? У меня есть карта целый город в…
И только седьмой прохожий оказался дублинцем. В прежние времена все было иначе. В Дублине появилось много приезжих.
Это чертовски просто, пояснил дублинец: идите по набережной, мимо не пройдете. Я последовал его совету и не прогадал. Вскоре я увидел большое серое здание, увенчанное куполом и лучившееся официозом. Барристеры, судьи, солиситоры, клиенты — все толпились перед входом.
— Это Четыре Суда? — спросил я у вышедшего покурить клерка.
— Да, — ответил он. — Вам нужен адвокат?
— Нет, мне бы сигаретку прикурить.
Он дал мне прикурить, и я присел на ступени. Все тело болело. Сигарета почти не помогла, но соображать стало полегче. Так, Четыре Суда я нашел, теперь надо поднапрячься и вспомнить, где находился бордель. Где-то поблизости, в двух шагах, и бок о бок с ним стоял китайский ресторанчик, мы еще как-то были в нем вместе с Бобби Фулертоном!..
Мда…
Вроде бы просто, но, даже не будучи пессимистом, я должен признать, что город вряд ли остался точно таким, как раньше.
Я встал, прошел вперед, свернул налево, пошел вдоль набережной, и мое сердце ёкнуло: мои воспоминания об этих улицах совершенно устарели. Там, где были когда-то мелкие ломбарды, табачные ларьки и грязные закусочные, теперь находились интернет-кафе, магазинчики модной одежды «Гэп» и, разумеется, «Старбакс», где тебя дважды обсчитают. Дай-то бог, хотя бы до Белфаста эта модернизация пока не добралась!
Я дошел до боковой улочки, казавшейся знакомой, остановился, вернулся на набережную. Попытал счастья, свернув на следующую, на третью, четвертую, потом повернул с набережной направо — и скоро выдохся и окончательно заблудился в бесконечных переулках и задворках. Все было облагорожено, покрашено, начищено, везде вставлены новые окна или отремонтированы рамы. Дублинцы — по примеру лондонцев — стали развешивать синие таблички: «Здесь спал Гендель», «Здесь жил Уайльд» и тому подобную муру. И никаких нищих или детишек-оборванцев. Думаю, если теперь вы захотите взглянуть на переулки Дублина, какими они были в дни моей молодости, вам придется отправиться в hutong — трущобы Пекина или на задворки Бомбея.
