Мрочек продолжал вытаскивать кирпич за кирпичом. Работал в полном молчании. Галина села в кресло и не отрывала взгляда от расширявшегося отверстия.
Наконец молодой доктор выпрямился и вытер пот со лба. В открытой нише лежал человек, умершей много лет назад, но замурованный здесь совсем недавно, о чем свидетельствовали свежие следы работы каменщика.
С минуту смотрели они на эту страшную фигуру, которая лежала с перекрещенными на груди руками. На скелете сохранились остатки истлевшей одежды и кожаной обуви. — Врач подошел и вытащил из костяных пальцев засохшие стебли.
— Кто-то положил ему цветы на грудь… — проговорил тихо. — Похоже, что в этой стене он погребен кем-то, кто любил его.
— Или из жалости, — тихо добавила Галина. — И, может, даже кто-то сожалел не о нем, а просто потому, что так получилось…
Была ночь. Гроза прошла уже несколько часов назад, и в окно небольшой спальни на втором этаже сквозь верхушки деревьев светила полная луна. Отблеск ее мелькал на морских волнах, размеренно набегавших на берег.
Галина, стоя у окна, вслушивалась в голоса моря. Потом подошла к кровати. Посмотрела на мужа. Он сидел в пижаме, подобрав под себя ноги, читал какой машинописный текст и курил.
— Что же мы теперь будем делать, Тадзь? — спросила вполголоса.
Он молча пожал плечами, не отрываясь от дядиных мемуаров.
— Почему ты не сообщил в милицию?
Медленно погасил в пепельнице сигарету и ответил, не глядя на жену:
— С этим всегда успеем. Тут надо хорошо подумать…
— О чем? Неужели ты думаешь, что я смогу хоть на минуту заснуть, зная, что там, внизу, этот лежит и скалит зубы?
Взглянул на нее.
— Тише, пожалуйста! Я знаю, что милиция приехала бы и забрала его.
— Почему же ты не позвонил?
— Потому что… потому что на этом дело не закончилось бы, а лишь… началась бы…
— Тадек, тут что-то не так. Прошу тебя, объясни, в чем дело, почему ты так странно себя ведешь. Сначала была гроза, и ты сказал, что не хочешь сообщать этого по телефону, что поедешь сам, как только ливень утихнет. А когда распогодилось, была уже ночь, и ты сказал, что в таком маленьком городке вряд ли в полночь кто-то есть в милиции и что поедешь утром. А теперь говоришь что… на этом дело не закончилось бы… скажи, что тебя беспокоит?
Он взглянул на жену усталыми глазами, ласково притянул ее к себе:
— Ты хочешь сказать, что я думаю?
— Да уж точно! — произнесла решительно.
— В первый же момент, натолкнувшись на того… человека, я начал размышлять над тем, что ты сказала, когда мы только что приехали сюда.
— Размышлять над тем, что я сказала? А какое это имеет отношение ко всему этому? И что же я такого сказала?
— «Я всю жизнь мечтала иметь домик с садиком в маленьком городке». И еще: «Нам потребовалось бы много лет работать, чтобы приобрести все это».
— Да. Но я не сказала, что мечтаю о домике со скелетом, вмурованным в стену.
— Однако сказала, что мечтаешь о домике, не так ли? И я знаю, что это действительно твоя давняя мечта.
— Не понимаю тебя! Впервые со дня нашего знакомства я тебя не понимаю.
— Сейчас поймешь…
Он направился к двери.
— Ты куда? — вскочила и испуганно повисла на его руке.
— Туда, вниз… — легонько освободился он. — Я хочу кое-что принести из дядиного кабинета и показать тебе.
— Тадек, только не сейчас!
— Не волнуйся. Я же все-таки врач. И скелетов на своем веку повидал дай боже. Собственно, и учился на них. Да и у живых людей не одну кость отпилил уже… Подожди минутку. Сейчас все объясню. Может, пойдешь со мной?
Она отрицательно покачала головой. Он улыбнулся и погладил ее по распущенным волосам.
— Я быстро. Полминуты — самое большее. Там есть нечто такое, о чем тебе не сказал сразу. Хотел сначала выяснить для самого себя.
Он вышел, не закрыв за собой дверь. Галина вслушивалась в его шаги по скрипучим ступенькам.
Между тем доктор Тадеуш Мрочек сошел вниз. Шторы плотно прикрывали окна. В густой темноте нащупал выключатель. Зажегся свет. Ковер закрывал нишу в стене. Мрочек подошел ближе. Какое-то странное чувство охватило его. Почему-то подумалось, что под ковром ничего нет, что это просто было наваждение, он сейчас отвернет его, а там — ровная гладкая стена…
