– Вы бледны, Петерс.
– Я всегда был бледен, герр капитан… даже когда был ребенком. – В тот же миг Петерс покраснел.
– Вы сейчас уже не бледны, – возразил Нобис с усмешкой.
– Мне не страшно, герр капитан.
Нобис похлопал его по спине:
– Никто не говорит, что вам страшно. Вы не знаете, как я себя чувствовал, когда оказался впервые в морском походе. Никому не говорите, но меня мучила морская болезнь дважды в день.
Теперь усмехнулся Петерс:
– Вам известно, как собирается действовать адмирал?
– Нет. Я не намерен в это вникать.
– Старик, должно быть, пойдет мимо Фарер.
– Я бы тоже шел этим курсом, – проворчал Нобис. Он склонился над картами, отодвинув компасы. – По мнению Лютьенса, англичане, видимо, полагают, что мы пойдем на этот раз другим курсом. Адмирал рассматривает два варианта. На то он и адмирал… Если англичане тоже рассматривают два варианта, все будет в порядке… Теперь я хочу отправиться на боковую на полчаса.
Нобис вышел из штурманской рубки, спустился с мостика, вдохнул свежего воздуха и прошел под крытую палубу.
В это время матрос Пфайфер выскочил из офицерского гальюна. В суматохе, вызванной «боевой обстановкой», он попал не в свое отхожее место.
– Ты соображаешь, откуда идешь? – спросил его Нобис.
– Так точно, герр капитан.
– Что значит «так точно»? – рассмеялся Нобис. – В следующий раз, будь любезен, контролируй, куда идешь.
– Так точно, герр капитан.
Матрос оставался стоять на своем месте в нерешительности.
– Ты имеешь хотя бы малейшее представление, куда тебе нужно идти?
– Никак нет, герр капитан.
– Какой дивизион?
– Второй матросский.
– Идем со мной.
Нобис вошел в матросскую столовую. Старший по вахте скомандовал: «Смирно!» – и отдал честь.
Когда Нобис остановился среди рундуков, вдохнул спертый воздух, увидел изображения полуголых девиц, он сразу ощутил себя в домашней обстановке, забыл, что является офицером. Он почувствовал себя среди людей, с которыми делил судьбу. Вибрация пропала. Это заметил не только он, но и другие. Пропала на несколько минут. Только на несколько минут.
На откидной полке стояла полупустая бутылка бренди. Старший матрос собирался ее убрать.
– Оставь ее, – сказал Нобис. Он взял кружку и наполнил: – Прочь напасти, – выпил все залпом. Затем поднялся.
Он вдруг вспомнил, что служит на «Бисмарке» офицером. Что корабль движется ночью. С 2430 судьбами на борту, которые решатся в течение нескольких дней, решатся войной, источником всех убийств. С людьми на борту, которые надеялись, тревожились, дрожали от страха или хвастали смелостью. Вместе с чувством долга людей наполняли тревога и дрожь. Завершением их боевого похода могло быть одно – уничтожение. Уничтожение самих себя или противника. Победа или смерть. Но одна цель превосходила все остальные: выжить, если возможно.
А что же противник? Что делали англичане? О чем они думали? Что знали? Что они противопоставили самому современному из всех германских линкоров? Какое количество людей, техники, снарядов? Какова в их усилиях была доля отваги, какова доля удачи?
В адмиралтействе сходились нити событий. Нити, которые вначале не могли распутать. «Бисмарк» воспринимался как корабль-призрак. Вышел ли он в море? Или вместо него вышел однотипный корабль «Тирпиц»? Какая перед ним поставлена задача? Достоверны ли сообщения секретных агентов из Норвегии?
Однако самый важный вопрос для адмирала сэра Джона Тови состоял в том, покинула ли германская эскадра бухту. Только воздушная разведка могла ответить на этот вопрос определенно.
В тот день, 21 мая, погода оказалась настолько скверной, что все самолеты Королевских ВВС остались на земле. После продолжительных дебатов за закрытыми дверями англичане решили попытаться сделать невозможное. При помощи добровольцев, в частности капитана 3-го ранга Ротерхэма, одного из наиболее успешных специалистов по дальней разведке.
Опыт Ротерхэма показался адмиралтейству настолько ценным, что оно на продолжительное время отозвало его с фронта боевых действий. Ротерхэм сразу выразил готовность совершить облет района Бергена на устаревшем самолете морской авиации на высоте 65 метров с целью избежать обнаружения немецкими радиолокаторами. Его первым местом посадки был намечен небольшой островок в 15 морских милях от Бергена. Оттуда самолет должен был совершить свой разведывательный полет над фиордом.
