«Что предки! — подумал Росс. — По сей день жрем друг друга, иногда так изощренно, что ни одному каннибалу и не снилось.»
— Из всех наций, бывших колониальными рабами белых, а ныне являющихся составной частью новых государственных формирований, маори, пожалуй, единственный народ, сохранивший и свободу духа, и гордость, и достоинство. И я, представительница маленькой, веками гонимой, притесняемой и немцами, и русскими, шведами, датчанами и поляками нации, ощутила это особенно остро. И оценила! Ведь до самого недавнего прошлого срок эстонской государственности длился всего двадцать лет — с девятнадцатого по сороковой год. Все остальное — войны, оккупации, войны! В этом отношении наши старшие братья финны куда удачливее.
— Сальме, а почему вы не спрашиваете, откуда я родом?
— Мне это незачем делать. Я и так вижу.
— Любопытно.
— Вы немец, на худой конец — австриец.
«Знает? Или… Играет? Прикидывается?» — Росс загадочно улыбнулся. Вслух сказал:
— Пива мюнхенского мы вроде бы с вами не пили, сосиски с капустой не заказывали.
Сальме рассмеялась, подмигнула — мол, знаем мы вас. Подумала: «Мастер придуриваться этот русский. С ним ухо держи востро.»
Гостиничный комплекс жил обычной ночной жизнью. У ярко освещенного подъезда толпились подъезжавшие и отъезжавшие автомобили. В фойе и барах было многолюдно; на диванах и креслах парами и группами сидели, болтая, смеясь, поглощая напитки и закуски, любители поздних встреч и развлечений. Бесшумно сновали официанты и посыльные, слуги ловко мчали тележки с чемоданами и баулами, портпледами и саквояжами. Дорогие многоопытные путаны царственно поджидали достойных клиентов, которых искусно отлавливали расфранченные сутенеры со стажем.
— Сегодня был такой нервный денек, — как-то совсем по-детски улыбнулась Сальме. — Я так устала.
Они шли по фойе и Росс только теперь понял, что вероятно она сняла номер в этой же гостинице. Однако, он был немало удивлен, когда администраторша, смазливая бойкая китаянка, выдала им ключи: её номер был соседним с его.
— Вот так совпадение, — Сальме была сама несведущая наивность.
— Будем ходить друг к другу в гости, — сказал Росс, провожая её до двери.
— А я приму ванну и через полчасика к вам загляну. Для меня горячая ванна — лучший эликсир бодрости.
Зайдя в свой номер и включив свет, Росс тотчас увидел, что балконная дверь приоткрыта и сквозняк вталкивает в неё легкую белую тюлевую занавесь. Он весь напрягся, замер.
— Кто здесь? — негромко спросил Росс. Занавесь с легким шелестом сдвинулась в сторону и в гостиную шагнул мужчина. Увидев его лицо, Росс приложил палец к губам и кивком показал на входную дверь. Это был Ши Найдунь, резервный агент.
С интервалом в полминуты они вышли в коридор, разными лифтами спустились один в фойе, другой в бельэтаж, поодиночке вышли на улицу. Росс сел в такси. Ши Найдунь поехал за ним в своей «мазде», отпустив его на сто ярдов. Минут через пять, Росс приказал водителю остановиться у небольшого парка, расплатился и вышел. Найдя неосвещенную скамейку, он сел, стал внимательно наблюдать за улицей. Редкие авто, ни единого пешехода. «Решили, что меня надежно пасет Сальме, — предположил он. — Иначе был бы хвост». Запарковавшись на параллельной улице, из темноты легкой тенью выплыл Ши Найдунь. Они хорошо знали друг друга. Встречались и в Гонконге, и в Тайбее, и в Бангкоке.
— Дракону известно, что ты из московского бюро ИНТЕРПОЛа, — заговорил Ши Найдунь. — Известно, что твоя задача — срыв операции «Джони Уокер».
— Что ты знаешь об эстонке по имени Сальме?
— Чита — опытнейший ликвидатор. Ван Душень, правая рука Дракона, приказал ей убрать тебя. Цианистый калий — в одной из пластинок её браслета. Но хозяин отменил акцию.
«Вот что значила подарочная бутылка в «Силь ву пле», — мелькнуло в сознании Росса.
— Как думаешь — почему?
— Если ты пойдешь с грузом дальше, они поведут тебя до самого конца. Чтобы выяснить все промежуточные контакты и расчистить путь на будущее. Кроме того, прощупать, интересы каких других служб пересекаются с нашими.
— Да, Дракон как всегда копает глубоко, — Росс вспомнил хрестоматийные «действа» всесильной организации: «Сеульский крах», «Заложник-премьер», «Тонна цезия». — А насчет меня откуда утечка, не знаешь?
