А между тем войско царя Абаса, к которому присоединились уже агдзинцы и могцы, давно покинуло Шарур.
В Шаруре были оставлены пустые шатры с несколькими отрядами, которым приказано было для обмана арабской конницы, охраняющей дорогу, создавать впечатление, что армяне не снялись с места. Армянские же полки, разбившись на части, малоизвестными дорогами направились к Двину.
Союзные войска уже встретились друг с другом, когда Марзпетуни донесли, что арабы разрушают плотину, чтобы отвести воду в ров. Наполненный водою ров являлся серьезным препятствием. Прежде всего войска не смогли бы подойти к стенам крепости, и, следовательно, задуманный приступ не удался бы. Понадобилось бы много усилий и труда, чтобы закрыть выход из канала и хотя бы я нескольких местах засыпать ров щебнем. Кроме того, во время этих работ от вражеских стрел могло погибнуть множество армян.
Имея в виду все это, спарапет сообщил царю, что необходимо послать несколько отрядов к Арташату, чтобы воспрепятствовать разрушению канала. Предложение Марзпетуни нашли разумным и союзные князья.
По приказанию царя для этого дела были выделены ванандские и сюнийские отряды под начальством князя Бабкена, хорошо знакомого с окрестностями Арташата.
Был вечер, когда князь Бабкен со своими воинами вступил в долину реки Азат и стал продвигаться к Двину. Дорога, по которой они ехали, проходила через лес Хосрова, и продвижение войска осталось незамеченным для арабских отрядов, стоявших в долине Двина.
С наступлением темноты армяне перешли Мецамор и по ее течению направились к Арташату. Несмотря на усталость воинов, князь не хотел терять времени на отдых: каждый потерянный час грозил опасностью. За несколько парасангов до Арташата он вынужден был остановиться в ожидании разведчиков, отправленных заранее для обследования канала. Если арабы уже успели разрыть канал и наполнить ров водой, продвижение в Арташат было бессмысленно. Князь мог только подвергнуть опасности свое малочисленное войско и дать знать врагу о приближении царя.
Разведчики вернулись с сообщением, что плотина еще не прорвана, но там работают сотни рук.
— Медлить нельзя! — воскликнул князь Бабкен и помчался вперед. Воины стремглав понеслись за ним.
И действительно, до разрушения плотины оставалось несколько часов. Работами распоряжался Бешир, к ночи должны были спустить воду в ров. Несмотря на наступившую темноту, Бешир верхом на коне бросался то в одну, то в другую сторону, подгоняя людей.
Вдруг со стороны Арташата с громкими криками налетели на арабов армянские воины и стали направо-налево нещадно разить мечами и копьями. Нападение было так неожиданно и стремительно, что арабы, побросав свои лопаты и мотыги, в ужасе кинулись бежать по направлению к Двину. Бешир, обнажив саблю, принялся ободрять их, но его никто не слушал. Несколько десятков людей, пытавшихся лопатами и саблями обороняться от армян, остались на месте. Увидя это, Бешир ударил лошадь и поскакал в Двин. Армяне с криками бросились за арабами и преследовали их до границ города, а затем вернулись и заняли канал.
Бешир требовал войск от востикана. Но более дальновидный и осмотрительный Нсыр не разрешил ему выводить войска из города.
— Силы армян нам неизвестны, и мы не знаем, где они сосредоточены. Лучше не подвергать войско опасности. Утром мы увидим силы противника и тогда примем решение, — сказал он Беширу. Тот вынужден был признать разумным совет востикана.
Однако арабы, проснувшись поутру, были поражены, увидев, что войско, занявшее канал, состоит всего из нескольких отрядов. Стыд и гнев овладели Беширом, как только он убедился, что бежал от такого малочисленного противника.
— Немедленно уничтожу всех до единого, ни один армянин не уйдет от меня! — крикнул он и, вызвав отряды самых свирепых воинов, собрался выступить с ними за стены Двина.
Востикан, стоявший в это время на минарете своего дворца и следивший за тем, что происходит вокруг, заметил, что по Каринской дороге, где не было сторожевой охраны, движется конница.
— Идут войска нашего союзника! — крикнул он Беширу, который перед дворцом еще отдавал распоряжения.
