Геворг Марзпетуни - страница 125

Но разве можно дать такое поручение Марзпетуни, этому добродетельному герою, который признает в мире только две святыни — родину и семью?

Царь знал это и поэтому ничего не сказал князю. Он довольствовался и тем, что князь в Тавуше услышит что-нибудь о княгине и расскажет ему.

На следующий день князь Марзпетуни со своими телохранителями выехал из Еразгаворса и направился в Гугарк.

Несмотря на то что снег уже покрыл Гугарские горы и дороги из крепости Тавуш были занесены сугробами, в княжеском замке многочисленные слуги были заняты укладкой вещей, перевязыванием тюков и приготовлением запасов. Одни вели в поводу мулов, другие навьючивали их, третьи седлали лошадей. Во всем замке не было видно ни одной женщины. Даже одежду и утварь укладывали слуги, хотя это всегда было делом служанок, — как будто какой-то бич изгнал из замка всех женщин.

В одном из верхних покоев, где в большом камине горел огонь, прохаживался сепух Амрам. Лицо его было грустно, лоб весь в морщинах, взгляд угас. Пышная борода, спускавшаяся до пояса, уже серебрилась, резко выделяясь на черной одежде. Стан сепуха не опоясывал серебряный пояс, и на перевязи не висел выложенный золотом меч. В руках у Амрама были четки, которые он перебирал, медленно шагая по залу.

Вдруг он остановился перед узким окном и стал внимательно вглядываться в ущелье Тавуша, по склону которого быстро поднимался отряд всадников. Как он ни напрягал зрение, все же не мог разглядеть едущих.

Когда отряд подъехал к крепостным воротам, он узнал князя Марзпетуни и, выйдя на каменный балкон, приказал немедленно открыть ворота.

«Зачем он приехал? Что ему надо от меня?» — подумал сепух, возвращаясь в комнату.

Князь Геворг, заметив во дворе приготовления к отъезду, прошептал:

— Мы опоздали, он уезжает.

Поднимаясь в верхние покои замка, князь увидел полное разорение. Ковры и украшения были сняты, диваны убраны, светильники спущены, — словом, замок опустел.

«Почему так спешно, зимней порой?..» — подумал князь и не смог ответить.

Когда он вошел к сепуху, тот сидел у камина, перебирая четки.

— Князь Марзпетуни, ты в Тавуше?! — воскликнул сепух, направляясь к гостю с какой-то рассеянной улыбкой, не смягчающей его хмурого лица.

— Как видишь, великий сепух, я здесь. Приехал в гости к тебе в замок, а ты как будто нарочно обнажил его!

— Это бог обнажил его, дорогой князь. Он отнял у меня лучшее украшение моего замка! — ответил сепух дрожащим голосом и, пожав руку князю, предложил ему сесть перед камином.

— Сядь, погрейся! Холод, наверно, пробрал вас в дороге? Наше Тавушское ущелье славится буранами, — продолжал он, помешивая щипцами угли.

— Да, досталось нам в горах! Если бы не накидки, мы бы совсем замерзли!

— Почему ты вспомнил меня в такую стужу, князь? — спросил сепух, не выдержав даже того времени, какое полагалось для вежливых расспросов.

— А почему ты в такую стужу уезжаешь из своей страны? — мягко спросил князь.

— Я отдал свои земли абхазскому царю, а взамен получил берега Чороха… Еду принимать новые владения, — ответил сепух.

— Я знал это… Но почему же зимою?

— Здесь каждый лишний день подобен для меня смерти. В покоях этого замка живут адские чудовища, которые день и ночь преследуют меня. Я спасаюсь от них.

— Что за чудовища? — недоумевая спросил Марзпетуни.

— Да… Ты никогда не встречал их, ни разу не видел?..

— Я? Нет, — ответил князь, и ему показалось, что сепух сошел с ума.

— Счастливый человек. И я был когда-то таким же, но мое счастье разрушил твой царь…

— Великий сепух…

— Кстати, что делает этот несчастный? Устраивает придворные праздники? Мечтает о взятии столицы и забыл думать о своем преступлении?

— Я голоден, сепух. Прикажи накормить меня, — прервал его князь, желая переменить разговор.

Амрам помолчал минуту, а затем сказал:

— Прости меня, князь, я невежлив… но… что поделать? Душа и сердце мои покрыты язвами, рассудок больше не подчиняется мне…

Он встал и хлопнул в ладоши. Вошел слуга.

— Скажи, чтобы накрыли стол, — приказал сепух.

Слуги сейчас же принесли воду. Князья омыли руки, а затем сели за обед.