Getica. О происхождении и деяниях гетов (готов) - страница 5

{38} Мы читали, что первое расселение [готов] было в Скифской земле, около Мэотийского болота; второе — в Мизии, Фракии и Дакии; третье — на Понтийском море, снова в Скифии; однако мы нигде не обнаружили записей тех их басен, в которых говорится, что они были обращены в рабство в Бриттании или на каком-то из островов, а затем освобождены кем-то ценою одного коня. Но, конечно, если кто-нибудь сказал бы, что они появились на нашей земле иначе, чем мы об этом рассказали, то он окажется в некотором противоречии с нами; ибо мы больше верны прочитанному, чем старушечьим россказням.

{39} Все же вернемся к нашей основной теме. Когда вышеназванные племена, о которых мы сейчас ведем речь, жили на первом месте своего расселения, в Скифии у Мэотиды, то имели, как известно, королем Филимера; на втором месте, т. е. в Дакии, Фракии и Мизии, — Залмоксеса, о котором свидетельствуют многие летописцы, что он обладал замечательными познаниями в философии. Но и до того был у них ученый Зевта, а после него Дикиней, третьим же был Залмоксес, о котором мы говорили выше. К тому же не было недостатка в людях, которые обучили бы их премудрости. Поэтому

{40} среди всех варваров готы всегда были едва ли не самыми образованными, чуть ли не равными грекам, как передает Дион, составивший их историю и анналы по-гречески. Он говорит, что тарабостезеи, впоследствии именовавшиеся «пиллеатами», были среди них [готов] благородными; из их числа поставлялись и короли, и жрецы. По вышесказанной причине геты были восхвалены до такой степени, что говорилось, будто бы некогда Марс, провозглашенный в вымыслах

{41} поэтов богом войны, появился именно у них. Отсюда и Вергилий: «Как Градива отца, полей покровителя гетских». Этого Марса готы постоянно ублажали жесточайшим культом, (жертвою ему было умерщвление пленных), полагая, что возглавителя войн пристойно умилостивлять пролитием человеческой крови. Ему посвящалась первая добыча, в его честь подвешивали на стволах деревьев трофеи. Готы более, чем другие, проникнуты были религиозным к нему горением, и казалось, что поклонение их воздается родителю.

{42} В третьей области на Понтийском море, став уже более человечными и, как говорили мы выше, более просвещенными, они разделились между двумя родами своего племени: везеготы служили роду Балтов, остроготы — преславным Амалам.

{43} Первой их страстью, [выделяющей их] среди других соседних племен, было натягивание лука тетивою. Лукан, более историк, чем поэт, свидетельствует: «Армянские луки натягивайте гетскими тетивами». Перед [этим племенем] воспевали в песнях с припевами и [в сопровождении] кифар деяния предков — Этерпамары, Ханалы, Фридигерна, Видигойи и других; о них у этого племени высокое мнение, и едва ли сама достойная восхищения древность может похвалиться, что были у неё подобные герои.

{44} Тогда, как рассказывают, Весозис начал плачевную для себя войну со скифами, теми самыми, которых древние авторы называют мужьями амазонок. Как с полной ясностью свидетельствует Орозий в первом томе, у них [скифов] и женщины — воительницы. Мы с очевидностью доказали, что с готами воевал тогда именно тот, о котором мы знаем достоверно, что он сражался с мужьями амазонок, жившими в те времена от реки Борисфена — местные жители называют его Данапром — до реки Танаиса, вокруг залива

{45} Мэотийского болота. Это тот, говорю, Танаис, который, срываясь с Рифейских гор, низвергается настолько круто, что, когда соседние реки, а также Мэотида и Босфор затвердевают от мороза, он единственный из всех рек, согретый испарениями в скалистых горах, никогда не замерзает от скифской стужи. Этот именно Танаис считается знаменитым рубежом Азии и Европы, потому что есть ещё и другой, который, возникая в Хриннских горах, впадает в Каспийское море.

{46} Данапр рождается великим болотом, источаясь как бы из материнской утробы. Отсюда и до середины он пресен и годен для питья и порождает рыб отменного вкуса, лишенных костей, но имеющих только хрящи в строении своего тела. Однако, приближаясь к Понту, он принимает в себя небольшой поток по прозванию Экзамфей, до того горький, что — хотя он [Данапр] судоходен на длину целых 40 дней пути — он так изменяется благодаря [притоку] этих малых вод, что впадает в море между греческими городами Каллипидами и Гипаннисом уже зараженный и сам на себя непохожий. Близ его [Данапра] устий, против них, есть остров по имени Ахиллов, а между ними лежит обширнейшая земля, заросшая лесами и страшная болотами.